21.12

— Подумать только, — шепотом заговорила Нина, — эта женщина только что потеряла друга, ее предал учитель, и у нее отобрали драгоценную рукопись. Если бы я прошла через такое, мне бы, наверное, понадобились месяцы, чтобы обрести душевное равновесие и снова начать мыслить ясно. А она уже работает как ни в чем не бывало. За всю свою жизнь я знала только одного человека, способного на нечто подобное. Поэтому хотя бы на этот раз отбрось свой рационализм и, Бога ради, не упусти ее!

Цифры на дисплее телефона уведомили Чель о том, что пошел девятый час утра 18 декабря. Три дня до окончания цикла Долгого отсчета времени. Всего три дня до того, как Виктор и его сторонники поймут, что убили Роландо из-за дурацкой интерпретации этого чертова календаря! Чель знала, что никогда не сможет понять того, что натворил ее бывший наставник, как и простить себя, что позволила ему снова вернуться в свою жизнь. Она бесконечно прокручивала в голове все подробности — от момента своего прихода в «Юрский музей» до того, как Виктор покинул лабораторию, — и все искала ответы на бесконечные вопросы, пыталась понять, что она упустила из виду, почему даже не представляла, до какой степени низости может дойти этот человек.

Чель медленно набрала номер, знакомый ей лучше всех остальных. Все сети телефонной связи были сейчас перегружены, но на этот раз после всего трех гудков ее соединили. Сквозь треск статического электричества она услышала голос матери:

— Чель? Это ты?

— Да. Ты слышишь меня, мамочка?

— Где ты сейчас? Можешь прийти в храм?

— С тобой все в порядке? — спросила Чель. — Вы там в безопасности?

— В полнейшей, но мне стало бы намного спокойнее, если бы ты была рядом.

— Послушай, мама, я не могу долго разговаривать. Мне лишь хотелось сообщить тебе, что я уже не в Лос-Анджелесе.

— Куда ты отправилась? — спросила Хаана.

— В Киакикс. А потом мы попытаемся найти затерянный город.

Когда после паузы Хаана заговорила вновь, в ее голосе звучала безнадежность.

— Как же мне не хотелось, Чель, чтобы ты рисковала так же, как я сама когда-то…

— Что ты имеешь в виду, мама?.. Мама?

Но связь оборвалась прежде, чем Хаана успела ответить. Чель попыталась дозвониться еще раз, но они, видимо, попали в зону, где сигнал отсутствовал полностью, а сажать батарею попусту ей не хотелось. Да и что осталось недосказанным? Совершенно очевидно, что Хаана имела в виду риск, которому она подвергалась, совершая побег из Киакикса. Но разве Чель не поняла уже давно, что настоящая смелость была нужна, чтобы не бежать, а остаться там? По ступенькам каюты спустился Стэнтон.

— Что ж, пора вам рассказать мне, что такое Киакикс.

— Триста метров над уровнем моря, — начала Чель. — Все покрыто розовыми цветами и зеленым мхом, до того красивым, что он кажется ненастоящим. Больше диких животных на квадратную милю, чем можно встретить на любом сафари в Африке. Я уж не говорю о самом сладком меде, какой вы когда-либо пробовали.

— Звучит похоже на какую-то Шангри-Ла.

И только сейчас до Чель вдруг дошло, что она и в самом деле возвращается домой. Стэнтон потянулся и взял ее за руку. Она удивилась, но не могла скрыть, что ей было приятно, когда он склонился еще ниже и нежно поцеловал ее в губы. Его собственные оказались солоноватыми, подобно воздуху над океаном.

Чель не могла оторвать от него глаз. Но как только их уста разомкнулись, она выпрямилась и взяла со стола одну из карт:

— Нам пора за работу.

Попасть в Энсенаду со стороны океана можно только через залив Всех Святых, в который «План А» вошел перед самым полуднем. Нина подвела катер к борту 36-футового рыболовецкого траулера класса «Гаттерас», дрейфовавшего в пяти милях от берега. Стэнтон настоял, что встречаться ближе к гавани опасно, потому что мексиканские власти тоже уже стремились перехватывать все суда из США, которым удавалось вырваться из зоны карантина.

Они поднялись на борт, и Нина представила гостей хозяину. Капитан Домингес оказался крепко сбитым мужчиной с морщинистым от постоянного пребывания на солнце лицом. Несколько лет назад Нина написала о нем статью для одного из журналов, прославив на весь Золотой берег за уникальное умение находить косяки макрели в самых неожиданных районах океана. По-английски он почти не говорил, но приветствовал прибытие американцев сдержанной улыбкой.

Как только все их вещи перегрузили на траулер, а капитану были заплачены вперед заранее оговоренные четыре тысячи долларов, все было готово к отплытию.

— Спасибо за помощь! — крикнула Чель Нине с палубы корабля Домингеса.

— Удачи вам, — отозвалась Нина, а потом посмотрела на Стэнтона увлажнившимися глазами. — Вы уж позаботьтесь о нем.

Стэнтон не удержался, чтобы не спрыгнуть на палубу «Плана А». Он потрепал по голове Догму, а потом распрямился и заключил Нину в свои объятия.

— Думаю, мне не стоит впустую тратить слова, убеждая тебя не делать глупостей, — сказала она.

— Да, поздновато ты спохватилась. Но надеюсь, ты хотя бы знаешь, как я люблю тебя?

Они обнимали друг друга еще с минуту, а потом она оттолкнула его: