2101

– Джеф! Ну, прости! Если хочешь, можешь укусить меня! – смеясь, произнёс Лёня, протянув ему свою правую руку. Джеф пришёл в себя, слава Богу, вспомнив, что он человек. Надул губы, но протянул навстречу свою руку. Саша приструнила непослушных волчат и отвела их к матери, которая, наверное, была совершенно не против того, что у них появился новый заботливый друг.

Тем временем солнце почти совсем спряталось за макушками хмурых елей, и лишь в одном месте небо шептало прощальным румянцем о том, что завтра оно вновь озарится утренним светом. Тем временем Владимир подбросил в костёр побольше дров, чтобы никто не пронёс еду мимо рта, и все уселись ужинать. Молчаливый и даже, как могло показаться прежде, немного забитый Джеф теперь увлечённо рассказывал о своих приключениях в лесу, не забывая при этом опустошать ложку, с удовольствием уплетая за обе щёки суп с картошкой, белым корнем и ещё какой-то травой, известной только Владимиру.

Все эти истории больше впечатляли хозяина поляны. Он смеялся от души, когда Джеф вспомнил, как он лез за своей корягой на сухое дерево, а друзья волчата устроили визг и вой внизу, волнуясь за него. От этого гама прибежала их встревоженная мать, увидела Джефа на дереве, поставила на ствол передние лапы и стала невысоко подпрыгивать, высунув язык, как будто пытаясь забраться на него. Глядя на это, волчата умолкли, а Джеф невредимый спустился на землю, правда разодрал левую ступню о торчащий сук…

От такой весёлой атмосферы за столом аппетит разыгрывался с ещё большей силой. На десерт Лёня выложил на «стол» сушёные фрукты, а Владимир заварил в котелке чай с мятой и смородиновым листом. Чай пили из деревянных чашек, огонь румянил довольные лица и без того уже разгорячённые ароматным напитком.

После чаепития весёлый Джеф, воодушевлённый своей пусть небольшой, но всё же популярностью, собрал в охапку всю посуду и смело побрёл в кромешную тьму леса, нисколько не беспокоясь о своей безопасности.

Лёня тем временем выложил на его пенёк новую рубаху и штаны, расшитые причудливым узором. Короткие кожаные сапоги поставил рядом. Вокруг было тихо, над поляной пролетел бойкий сыч, наступило его время охоты. В лесу протяжно застонала ночная птица.

Джефа не было довольно долго, Лёня уже подумал, что, наверное, зря он так смело и уверенно исчез. Владимир возился с костром, подбрасывая в него сухие ветки. Лёня сидел молча рядом с Сашей. Это был его последний вечер здесь.

– Твой дед говорил, у тебя тут недалеко есть местечко? – тихо и неуверенно, глядя украдкой на Сашу, начал Лёня. Саша заулыбалась, её щёки запылали, она повернулась к Лёне.

– Джеф храпит, наверное, да? – глядя с надеждой в Лёнины глаза, произнесла она.

Лёня обрадовался. Глупо замахал головой и как мальчишка стал смеяться от радости. Из чащи послышался Джеф. Он выбирался, с досадой бормоча что-то на испанском. Устало доплёлся до камня, высыпал содержимое из натруженных рук.

– Ложки уплыли, наверное, – виновато пробубнил он и уселся, повесив голову на свой чурбан, даже не заметив лежащих на нём вещей. Подошёл, улыбаясь в седые усы, Владимир. По-отцовски положил руку Джефу на плечо и по-доброму сказал:

– Не расстраивайся, Джеф! Есть у меня заготовки и резала есть. – Завтра встанешь пораньше и потренируешься.

Джеф сидел с понурой головой, удручённо глядя на свои босые поцарапанные ноги. Лёня взял сапоги и поставил рядом с ним.

– Главному следопыту, повелителю волков! – по-доброму, стараясь ещё больше не обидеть друга, пошутил он. Джеф с любопытством взглянул на новые, пахнущие свежей выделкой сапоги. Взял один в руки, стал вертеть, мять, нюхать. И с каждым действием настроение его явно улучшалось. Вскоре он уже стоял обутый, притопывая от удовольствия. Лёня взял с пенька примятую стопку одежды и тоже протянул ему. Джеф радостный уже было начал раздеваться, но вспомнил про Сашу, когда она обратила на себя внимание, щёлкая ножницами, которые достала из своей сумки.

– Завтра, Джеф, не торопись! – послышался голос Владимира, который наблюдал за всем чуть в сторонке. – Натопим с тобой баню! Потом тебя подстрижём, а там уж и женихаться можно.

Услышав волшебное слово «женихаться», Джеф заёрзал на месте и глупо, но с надеждой в глазах смотрел на Владимира. Тот уже обещал сводить его на смотрины в один из ближайших посёлков.

Пришло время расходиться. Джеф теперь ночевал у Владимира, на его заимке в тёплой небольшой бревенчатой избушке, там же находилась и баня. Он уже торопливо схватил свои обновки и собирался идти вслед за Владимиром, пожелавшим всем доброй ночи, но Лёня окликнул его. Джеф остановился и вертел головой то в Лёнину сторону, то в сторону уходящего хозяина поляны. Лёня подошёл к нему. Джеф ёрзал от нетерпения, как ребёнок, боящийся потерять своего родителя, часто моргая и кривя губы.

– Джеф, давай обнимемся на прощанье! – произнёс Лёня и, не дожидаясь согласия, прижал друга к себе. Джеф, как будто почувствовав что-то, на этот раз не дёргался и тихонько сопел в Лёнино плечо.