216512_B61BA_yamburg_e_a_pedagogicheskiy_dekameron

Вспомнил об этом при грустных обстоятельствах. Ученик, не реагируя на неоднократные справедливые замечания учителя, вывел его из себя. Дело житейское, если бы не одно обстоятель­ство. Учитель позволил себе оценочную реплику по поводу го­рячего национального темперамента нарушителя дисциплины, чем вызвал бурную реакцию всего класса. Что, к слову сказать, характеризует этот детский коллектив с положительной сторо­ны. Двусмысленный намек учителя, по сути дела, ничем не от­личался от известной обывательской реакции: «понаехали тут...» К чести для себя, педагог нашел силы поправить положение. На следующий день, извинившись перед классом за бестактность, он зашел ко мне в кабинет и, оценивая свой просчет, тут же допустил новый: «Я виноват, поскольку опустился на уровень торгашей». Час от часу не легче. Принося извинения, он походя унизил всех без разбору работников сферы обслуживания. Трудно удержать себя в рамках, когда в обществе повсемест­но нарастает высокое напряжение. Тем не менее выход есть всегда — вовремя одуматься и извиниться. Заявляю ответст­венно, у всех без исключения педагогов в их практике были та­кие случаи и ситуации, когда они выглядели не самым лучшим образом. Унизить юного человека достаточно легко, особенно когда в руках учителя такое грозное оружие, как ирония...

По молодости мы не отказываем себе в удовольствии блес­нуть эрудицией, продемонстрировать собственное остроумие, не отдавая себе отчета в том, что нет большой доблести самоут­верждаться за счет заведомо слабого оппонента, который не в состоянии парировать твой выпад. Как-то, после неудачного от­вета старшеклассника, я позволил себе реплику: «Не зря анг­лийский историк Тен считал, что нет ничего опаснее, чем боль­шая мысль в малой голове». Класс взорвался смехом, и я уви­дел, как побелело лицо у самолюбивого парня. Необходимо было немедленно поправлять ситуацию, найдя изящную форму извинения. «Впрочем, — продолжил я, — этой цитатой меня щелкнул по носу профессор после неудачной защиты моей пер­вой курсовой работы. Он меня, я вас, а вы, в свою очередь, пе­редадите эту шутку своим ученикам, если рискнете стать учите­лем». И вновь смех в классе, но гораздо более добрый, прими­ряющий, не унижающий ничьего достоинства.

В другой раз я сорвался, когда ознакомился с рефератом, плодом коллективного труда. На титульном листе работы сто­яли две фамилии: юноши и девушки. Девушка — прирожден­ный гуманитарий с прекрасными знаниями и интуицией иссле­дователя. Парень — скромный троечник. Их связывали тонкие чувства. Но какое это имеет отношение к делу, если подлинный автор очевиден? Последовала язвительная реакция учителя: «Историк В. И. Ключевский утверждал, что если в математике две половинки составляют единицу, то в жизни два полоумных никогда не составят одного умного». Девушка задохнулась от возмущения, но промолчала. На перемене она ворвалась в мой кабинет.

— Какое вы имели право так унижать моего соавтора?

— Я прекрасно вижу, чей это текст, и не люблю нахлебни­ков. Дружба дружбой, а служба службой.

— Текст писала действительно я, но Сергей ездил по музе­ям, собирал и описывал материалы. Кроме того, он готовил компьютерную презентацию доклада.

И она швырнула мне на стол дискету. Я призадумался. Сам же призывал к коллективной, командной работе над проекта­ми. На следующий день пришлось публично извиниться. Но при этом попросил в следующий раз в конце текста указывать лич­ный вклад каждого автора. Девушка получила пятерку по исто­рии, парень по информатике. С коллегами я договорился.

Судьба оказала мне высокую честь участвовать в последней прижизненной передаче с 3. Е. Гердтом. Уже после эфира он по­чему-то сказал: «Вы даже не представляете, какое это счастье — просить прощение». Кого уж там мог сильно обидеть этот сол­нечный человек? Педагогам такое счастье пока доступно.

Тем временем

У педагогов сложные отношения со временем. Давний ученик, а ныне солидный успешный бизнесмен заезжает в школу пови­даться, а заодно представить свою красавицу жену с параметра­ми фотомодели. В облике грузного, рано облысевшего челове­ка с трудом просматриваются черты изящного курчавого юно­ши, некогда блиставшего на подмостках школьной сцены. Желая сделать приятный сюрприз молодоженам, я ставлю ста­рую видеокассету. Увиденное поражает воображение прекрас­ной дамы. И, посмотрев на мужа новыми глазами, она произно­сит: «Боже, какой же ты раньше был красивый!» На что он, еще в школе отличавшийся невероятной находчивостью и импровизационным даром, молниеносно реагирует: «Зато теперь я ум­ный». Да, видно есть еще порох в пороховницах, и мы дружно смеемся над его остроумным ответом.

Юная супруга отправляется осматривать школу, мы остаем­ся вдвоем.

— Ты серьезный человек, ведущий сложный бизнес. Скажи откровенно, что в твоей нынешней жесткой, прагматической жизни предопределено тем временем?