22 дня в «Барбаре»

За соседним столом сошлись в беседе глухой со слепым, вернее фитнес-инструктор и рыбак. Каждый из них талдычил о своем. Первый, что заимел во владение трех женщин, рожденных в разные десятилетия – восьмидесятые, девяностые и двухтысячные, и как ему сложно со всеми ими, а второй – про опарышей и поклевку. Объединяло их, конечно же, пиво.

На третьем столике обитали самые молодые представители бетонных коробок, что делали сегодня мне кассу. Они задорно смеялись над всяким непотребством, летящим из их уст, и периодически отправляли послов к владыке бочек, то есть ко мне, за новым провиантом. Пока в их карманах звенит золотишко, жрать они будут, как ни в себя. Слушать их было просто невыносимо, видимо стареешь, Виталий Александрович!

Мда-а-а…задумался о старости…

Когда тех теток за тридцать пять молодежь начала называть «милфами», ты задумаешься, что они уже не мамины подружки, а твои. Да-да. Мне тридцать пять лет, и я до сих пор так ничего и не сделал для хип-хопа в свои годы. Боюсь, что авторы этих строк, коих нельзя называть вслух по ряду определенных причин, стали вообще дедами. Эх, молодость! Как быстро ты проебалась…

Вот если посмотреть в историю? Чего только не успели люди к моим годам. Достоевский уже постигал мрачную Россию на каторге в Сибири, Лермонтов девять лет, как лежал в склепе под Пензой, а Чехов во всю дописывал «Остров Сахалин». Я же все мечтал о том, кем стану, когда вырасту. Ну вот и все, Виталя, ты и вырос! И кем стал? Явно не художником слова, а вечно ноющим о своих болячках стариком. Гастрит, гайморит, протрузии, артроз и плоскостопие – вот лишь короткий список, чем наградила тебя жизнь к тридцати пяти годам. В душе-то ты молод, на все двадцать два, даже, может, восемнадцать, только вот похмелье все тяжелее и тяжелее.

Вообще помнишь, что было до тридцати? Пил все, что горело, жрал, что попало, и трахал все, что давало. Прям рок-звезда. Не меньше. Только те обычно к двадцати семи решают закончить, а ты? А ты все живешь в болях и муках, неся ответ пред естеством за бурно проведенные годы…

Хорошая была жизнь. Была. Жаль, что прошла. Помнишь, как ты мечтал о тройничке? А сейчас что? Одну-то уж лень, а тут две. Это ж сколько сил надо? А тебе б полежать, да поспать. Сериальчик какой-то посмотреть. Сезонов на десять, а лучше на пятнадцать. Под чипсики и пивко. Только вот с твоим желудком уж проблемы возникнут и от первого, и от второго. Пламенный привет всем гастроэнтерологам. Особенно тем, кто придумал стол номер четыре. Правда, кого болезнь останавливала от распития? Никого. Пред смертью разве что… Вот и лежал. Но долго уж тоже нельзя…только на ортопедической кровати, да такой же подушечке. Тут болит, там ломит, где-то вообще простреливает.

А еще ж на работу ходить надо… Помнишь, как ты уволился с нормальной? Да-да! У тебя когда-то была приличная работа. Да и не одна. Что ты им кричал? Напомню: «Я стану великим писателем и буду срать в золотой унитаз. Идите все на хуй!» Как дела с золотом, Виталий Александрович? А с писаниной твоей? Однажды тебе сказали, что ты пошел по пути Достоевского. Пойти-то пошел, только вот свалился в какую-то темную яму в самом начале. Оттуда вся вонь. Оттуда смердит. Простите, Федор Михайлович, да? Не дошел, сгорели карты. Теперь у тебя «Барбара» в ночь три раза в неделю. Зарплата из рук в руки. Никакого соцпакета и пенсии. Даже звучит сие абсурдно, а жить в таком – это что? Постмодернистская комедия? Надежду прикопали живьем прямо за этой латрыжней, ее предсмертные крики иногда прорывались сквозь толщи земли. Слышал?

Далее по классике. Стали раздражать пиздюки. Хрен они свой в узде удержать не могут. Вон посмотрите на них: стоят упоротые, чего-то орут…с вызовом… о дамах, меряются количеством. Ловеласы, черт бы их побрал. Им около двадцати, максимум, может и того меньше, в этом и весь смысл. Бабы, бабы, бабы… Все ради баб… Пошел в качалку, чтоб нравится бабам. Устроился на работу ради бабок, чтоб тратить их на баб. Набил морду грубияну, чтоб какая-то восхищенная рыцарем дала доступ в мокренькое. Бабы, бабы, бабы! Старина Фрейд вами бы гордился, ебаные пиздюки. В печенках у меня сидите, честное слово. Есть какие-то еще интересы?

Сам был таковым, но все равно бесит, а посему, мои юные друзья, сейчас я открою вам большую тайну, ибо люди, возбужденные гормональным созреванием, обретя женщину в своем сердце, становятся одержимыми, ими владеет страх потери, что загонит под каблук любое горячее сердце. Как это примитивно и по-детски что ли… Тут циферки постельных утех не помогут. Первая любовь всегда имеет оттенок мазохизма. Двое половозрелых еще не знают правил игры, отчего предадутся бушующему естеству, насилуя мозг друг другу. Некоторым ведь, так и не удастся выбраться с той ступеньки. Будут лишь меняться каблучки над головой. Да-да, мальчики, мир устроен так, что им правят девочки, как бы вам не хотелось думать иначе.