22 июня 1941: тайны больше нет

Соответственно Берия не просто исполнил упомянутое выше постановление Политбюро ЦК ВКП(б), но и согласовал этот вопрос со Сталиным, а также с НКО и ГШ. Без этого такой приказ не мог быть издан. Проще говоря, это означает, что все высшее военно-политическое руководство СССР точно знало, когда произойдет нападение, и потому готовилось заранее, но без излишней огласки.

Скажем даже более того. К этому времени, например, советская внешняя разведка сумела добыть в большом количестве данные не только о подготовке гитлеровской Германии к нападению на СССР, но и в том числе об оперативных планах германского командования по разгрому Красной Армии. В этом успехе советской внешней разведки огромную роль сыграли члены легендарной «кембриджской пятерки»:

1. Джон Кернкросс, который с января по май 1941 г. передал советской разведке большое количество материалов о подготовке гитлеровской Германии к нападению на СССР, которые поступали по различным каналам в английское правительство, прежде всего от британской разведки и Службы радиоперехвата в Блетчли-Парке[297].

2. Дональд Маклин, который в первой половине 1941 г. также информировал советскую разведку о подготовке Германии к нападению на СССР. Среди документов, которые он передал в этот период, особое место занимает сводка министерства экономической войны Англии, подготовленная для доклада военному кабинету Великобритании о неминуемом нападении Германии на СССР. Именно в этой сводке содержались данные о военных приготовлениях Германии против СССР, в том числе и о ее оперативных планах по разгрому Красной Армии[298].

3. Главная резидентура НКГБ СССР в Китае под руководством главного резидента Александра Семеновича Панюшкина не только своевременно информировала Центр об основных проблемах внешней и внутренней политики Китая, планах Японии и других стран, но за полтора месяца до нападения нацистской Германии на СССР добыла и направила в Москву сведения о планах германского военного командования, в частности, об основных направлениях продвижения фашистских войск, полученных агентурным путем у военного атташе Берлина в Чунцине[299].

Как при наличии таких данных (а ведь здесь приведена лишь мизерная часть четко установленной в основном по официально рассекреченным и преданным гласности архивным данным информации), тем более прошедших через руки лично самого Фитина, можно было выставлять Сталина в роли ничего не ведающего Фомы?! Ведь в этих последних трех абзацах была указана информация внешней разведки, а А.С. Панюшкин — так и вовсе был лично креатурой Сталина, чего Фитин не мог не знать.

Вот именно поэтому-то просто физически невозможно поверить в приведенную в воспоминаниях Фитина реакцию Сталина на донесение разведки. Да, он был очень непростым руководителем государства, быть может, в чем-то и ошибался (скорее всего, так и было), о чем, впрочем, не нам выносить окончательные вердикты о действиях и решениях такого титана, как Сталин, но вот чтобы он был — исходя из показанной в воспоминаниях Фитина реакции Сталина — в состоянии едва ли не полного неведения о том, что происходит, что вот-вот грянет агрессия Германии — извините, не поверю ни при каких обстоятельствах! Это просто абсолютно нереальное описание реакции Сталина — он, видите ли, произнес: «Выходит, Германия собирается напасть на Советский Союз?» Такого в принципе не могло быть, потому как в противном случае получается, что он вообще не получал и не читал никаких сообщений разведки, дипломатов, докладов Генерального штаба и т. д. Но такое начисто исключено! Хотя бы, например, исходя из того же описания самого Фитина, который ясно указал, что на столе в кабинете Сталина стопками лежали многочисленные сообщения и докладные записки…

В-третьих, в этом описании встречи со Сталиным уважаемый Павел Михайлович, вежливо говоря, лихо загнул — агент «Старшина» не сообщал конкретной даты нападения, в анализируемом его сообщении, в том числе и в направленном Сталину тексте сообщения, нет такого указания. Не знать этого Павел Михайлович не мог, как, впрочем, и забыть тоже не мог. У разведчиков профессиональная память устроена так, что все данные, связанные с его деятельностью, они помнят до самой последней секунды своей жизни. Тем более данные, связанные с их деятельностью на крутых переломах в истории Родины.