22 июня 1941: тайны больше нет

Кстати говоря, обратите особое внимание на процитированные выше отрывки из мемуаров и высказываний Жукова и Василевского. Исходя из заложенного в них смысла, получается, что ни предвоенный начальник ГШ, ни Василевский, занимавший перед войной должность заместителя начальника Оперативного управления ГШ, то есть должность одного из руководителей главного «мозгового треста» Генерального штаба, даже и не ведали ни о какой иной информации, что есть абсолютная ложь. Потому что вся информация, о которой шла речь в этой главе, в обязательном порядке докладывалась также наркому обороны и начальнику ГШ напрямую. В опубликованной с опозданием на целых 38 лет статье «Советская военная разведка перед гитлеровским нашествием на СССР» Маршал Советского Союза Ф.И. Голиков отмечал: «Система донесений Главного разведывательного управления вышестоящим инстанциям установилась давно, задолго до моего назначения в ГРУ в [первой] половине июля 1940 года. Свои документы мы представляли, как правило, одновременно в Политбюро ЦК КПСС (И.В. Сталину и некоторым его членам), наркому обороны и начальнику Генерального штаба. Очень часто во все эти адреса мы представляли в срочном порядке копии шифровок из числа поступающих [к] нам с места, а иногда и копии целых докладов. Я не могу вспомнить ни одного случая, когда мы, представляя что-то И.В. Сталину, не представили того же наркому обороны и начальнику Генерального штаба. Бывать же лично у Сталина по вопросам разведки мне ни разу не приходилось. Ни разу не приглашали меня к нему вместе с собой ни нарком, ни нач [альник] Генштаба (чуть-чуть ошибся Голиков — с 1 января по 21 июня 41-го он был у Сталина всего один раз — 11 апреля. — А.М.) Должен подчеркнуть, что за весь период моей работы в ГРУ ни на один наш документ — ни на разведсводку, ни на шифровку, ни на доклад или спецдонесение мы не получили ни одного замечания ни из одной вышестоящей над ГРУ инстанции. Мои личные доклады наркому Тимошенко С.К. и начальнику Генерального штаба Жукову Г.К., на которые я по обыкновению брал много схем и карт, воспринимались ими всегда с вниманием и одобрением. Эти контакты могли быть еще лучше и глубже, если [бы] названные военные руководители хотя бы изредка меня к себе вызывали с докладами по их собственному почину»[108].

А через каналы обмена разведывательной информацией между НКВД/НКГБ и РУ ГШ регулярно происходило взаимное информирование. С 29 апреля 1941 г. действовала новая «Инструкция о взаимоотношениях разведывательных органов НКГБ, погранвойск НКВД, НКО и НК ВМФ по агентурно-оперативной работе» (хотя и до этого непрерывно действовал режим обмена информацией). Документ был подписан наркомом госбезопасности СССР В.Н. Меркуловым, заместителем наркома внутренних дел СССР (по пограничным войскам) И. Масленниковым, начальником РУ ГШ НКО Ф.И. Голиковым и начальником РУ НК ВМФ Н. Зуйковым. Один из важнейших пунктов инструкции гласил, что разведывательные органы НКО, НК ВМФ, НКВД и НКГБ как в Центре, так и на местах должны в целях наиболее полного и своевременного использования разведывательных материалов осуществлять взаимный обмен этими материалами[109]. Подобная практика существовал и ранее. Просто перед войной ее усилили.