22 июня 1941: тайны больше нет

Каким образом получилось так, что именно в это самое время Черчилль отдал упомянутый выше приказ, который можно было исполнить только на восточном азимуте, то есть против СССР, — увы, никогда не установить с абсолютной точностью. Но ведь мистических совпадений в политике, тем более высшей мировой политике, отродясь не бывало, не бывает и никогда не будет. Значит, как минимум Черчилль очень трезво и, увы, очень точно — явно не без помощи разведки — оценил сложившуюся после разгрома Франции ситуацию в Европе и понял именно то и так, что и как Гитлер заявил своим генералам 31 июля 1940 г. Если по-простому, то и Гитлер ясно понимал, на кого может надеяться Англия, а Черчилль — практически абсолютно точно понял ход мыслей Гитлера.

* * *

Получив такой приказ, мужики из УСО МИ-6 столь резво принялись исполнять этот приказ, что, впрочем, им было не впервой, что чуть позже в Москву по каналам разведки по нарастающей стали поступать сведения (в том числе и даже в первую очередь от выдающегося советского разведчика, блестящего представителя легендарной «кембриджской пятерки» ценнейших источников советской внешней разведки Кима Филби) о том, что «британский кабинет министров разрабатывает планы нагнетания напряженности и военных конфликтов между Германией и СССР», что «британские агенты заняты распространением слухов в Соединенных Штатах о неизбежности войны между Германией и Советским Союзом», что, по этим слухам, войну должен был начать СССР превентивным ударом в направлении Южной Польши, а также что «британская сторона нагнетает страх среди немецких высших руководителей в связи с подготовкой Советов к войне…», «об усилившихся контактах зондирующего характера британских представителей с германскими в поисках мирного разрешения европейского военного конфликта»[134]. «Естественно», за счет нанесения прямого ущерба СССР (России) — по-другому Великобритания патологически не может[135]. К слову сказать, подобными, вежливо говоря, неблаговидными делишками английская разведка занялась сразу же после того, как стало известно о подписания советско-германского договора о ненападении от 23 августа 1939 г. Да и до этого немало нагрешила на этой же стезе…

* * *

Слегка отвлекаясь от генеральной линии, не могу не отметить, что идея контрнаступления советских войск в направлении Южной Польши с 14 октября 1940 г. действительно фигурировала в самом секретном документе военного планирования того времени — находившихся в статусе в целом одобренных высшим руководством СССР, но официально и письменно им не утвержденных «Соображениях о стратегическом развертывании Вооруженных сил Советского Союза на Западе и на Востоке на 1940 и 1941 гг.», которые требовалось еще доработать (было поставлено требование разработать два варианта — «северный» и «южный»), в связи с чем в них постоянно вносились различные дополнения и изменения. Об этом речь еще впереди.

Здесь же для нас главным является тот факт, что, по сути дела, имела место утечка за рубеж сведений и о самом этом сверхсекретном документе того времени, и тем более о его содержании. Особое звучание этому факту придают следующие данные. Во-первых, у британской разведки еще с начала 30-х годов был очень хорошо информированный обо всех мобилизационных мероприятиях СССР агент в самом высшем звене кремлевского руководства. Его непосредственным куратором был тогда майор (впоследствии полковник) британской разведки Гарольд Гибсон, в прошлом — до октября 1938 г. — региональный резидент МИ-6 в Праге, где он лично организовывал необходимые для официального Лондона условия для совершения Мюнхенской сделки, едва ли не в прямом смысле слова выкручивая руки чехословацкому руководству, особенно президенту Чехословакии Эдуарду Бенешу. А до этого Г. Гибсон активно участвовал в заваливании заговора Тухачевского в 1937 г. Впервые утечку мобинформации в МИ-6 советская разведка обнаружила еще в 1936 г. с помощью блестящего агента из «кембриджской пятерки» — Дональда Маклина. Однако вследствие предательской деятельности наркома внутренних дел Г.Г. Ягоды этой информации не был дан ход. Вторично советская разведка вышла на этого же агента только в самом конце 1940 г., и опять-таки с помощью представителя «кембриджской пятерки» — благодаря А. Бланту. На этот раз удалось наконец разоблачить агента и поставить его к стенке. Как выяснилось, этот агент работал в секретариате члена Политбюро ЦК ВКП(б) А.И. Микояна[136].