22 июня. Черный день календаря.

Выбросив ненужные нам теперь удочки и банки с червями, мы помчались в гарнизон. Над нами гу­дели плотные стаи немецких самолетов. Шли они на разных высотах. Одни — высоко, видимо направ­ляясь в глубь страны, другие — ниже. Эти образо­вали круг и, пикируя один за другим, сбрасывали бомбы на военные городки во Владимир-Волынс­ке. Идя в пике, летчики включали сирены. Пронзи­тельный вой оглушал, леденил кровь. И — взрывы, взрывы, один за другим.

На окраине города, видимо, диверсант или пре­датель методически посылал красные ракеты в сто­рону наших складов, указывая фашистам цели.

В городке уже объявили тревогу. Экипажи бе­жали в лес, к танкам. Автомашины выкатили из пар­ков, загружались на складах и неслись в район сбо­ра. Двухбашенные пулеметные танки тянули за со­бой гаубицы артполка. Появились первые убитые и раненые.

В штабе я вскрыл сейф, распечатал пакет, в ко­тором лежала карта с обозначенными районами со­средоточения дивизии и маршрутами выхода из них. Связь со штабами корпуса и 5-й армии была прервана. Мои попытки связаться с ними ни к чему не привели.

Начальник отделения капитан Шаров руково­дил погрузкой на автомашины штабного имуще­ства. Командир дивизии полковник Павлов, широ­ко расставив ноги, стоял на обочине дороги, по ко­торой выходили из городка автомашины, что-то кричал шоферам и сидевшим в кабинах команди­рам.

Немецкие бомбардировщики заходили на скла­ды горючего и смазочных материалов. Наши зенит­чики вели по ним огонь и сбили четыре самолета.

— Я буду на наблюдательном пункте! — крикнул мне Павлов. — Будем действовать, как было подготовлено! — Он сел в подошедший броневик и укатил на НП, который находился севернее города на опушке леса.

Из 41-го мотополка поступила радиограмма: «Полк ведет бой на границе, оперативно подчинен 15-му стрелковому корпусу».

Из Владимира-Волынска бежали жены команди­ров с детьми. В руках у них небольшие узелки.

Штабная колонна оставила военный городок. Чувствовалось, что немцы уже в самом городе — свистели пули, чаще поблизости стали рваться мины и снаряды.

Подразделения 87-й стрелковой дивизии заня­ли исходное положение для контратаки. Артилле­ристы установили орудия на огневых позициях.

— Может быть, ударим на Устилуг? — предложил я Павлову.

— Нельзя! Помнишь, что говорил генерал Тамручи?

— Выходить в район сбора.

— Вот то-то. С приказами не шутят, тем более на войне. Тяжелые танки КВ-2 вводить в бой мы не мо­жем: нет снарядов. Если ударим танками Т-26, поса­дим их на траншеях укрепрайона. — Павлов помол­чал. — Сделаем вот что: одним батальоном 82-го тан­кового полка контратакуем противника во взаимодей­ствии с 87-й стрелковой дивизией. Я останусь здесь, а ты веди остальные части в район сбора. Вышли ко­мандиров в штабы армии, 22-го мехкорпуса и 15-го стрелкового корпуса. Связь надо установить...

Полковник ставил задачу командиру 82-го тан­кового полка майору А. С. Суину и зампохозу Хвос-тикову. Первому — выбить немцев из Владимир-Во­лынска, второму— взорвать склады, если возник­нет угроза их захвата.

Я вел колонну в район сбора. Авиация врага хо­дила над нами и частями, готовившимися к контра­таке, поливая их свинцом и засыпая бомбами. Одна бомба попала в танк КВ-2. Он загорелся. Второй застрял в болоте. Когда фашисты стали окружать его, экипаж взорвал машину.

Прибыл лейтенант А.В. Талашь, оставленный в штабе для уничтожения документов, доложил, что задание выполнил, однако связи со штабами 5-й армии и 22-го мехкорпуса все еще не было. Коман­диры связи, посланные мной, еще не вернулись. Наконец протянули телефонный кабель из штаба 15-го стрелкового корпуса.

К вечеру стало известно, что из Владимир-Во­лынска немцев выбили, но дорогой ценой. Из 50 танков Т-26 батальона 82-го танкового полка сго­рело около 30. Они горели от огня крупнокалиберных пулеметов, противотанковых ружей, артилле­рии. Майор А.С. Суин, размазывая по лицу пот и кровь (его ранило), показал нам противотанковое ружье системы «базука». Как жаль, что наши пехо­тинцы не имели такого оружия.

На командном пункте собрались жены комсос­тава с детьми. Наступила ночь. Измученные и пе­репуганные детишки хотели спать, но их нечем было даже укрыть.

Комдив приказал освободить от грузов двад­цать машин и отправить семьи в Ковель. Ответ­ственным за эвакуацию он назначил начальника политотдела дивизии полкового комиссара С.Ф. Завороткина».