22 июня. Черный день календаря

Началась война в 3:45 минут. Я как раз дежурил. А перед этим часа в 2 в 3-м на большой высоте прошли тяжелые бомбардировщики. Начальник заставы отдыхал, политрук в отпуске. Старшина по старому уставу имел право ставить боевую задачу по охране Государственной границы. Поставил я боевую задачу очередному наряду. Небо покрылось заревом. Красноармейцы-пограничники сами знают, что делать, без команды к бою: „Ну что, старшина война или провокация?“ — „Война, ребята. Беловский участок обстреливают. Сорокинский обстреливают. Малиновский обстреливают. Занимайте позиции. Будем воевать“. Артиллерия их отстрелялась минут за десять, и пошла пехота не скажу, что валом. Танки прошли стороной. Оружие у нас было хорошее: два станковых пулемета, винтовки СВТ, у меня автомат ППШ. Снайпера были хорошие. Пограничники вообще стрелки хорошие. Нас учили стрелять по звуку, по вспышкам. Два снайпера у нас было со снайперскими винтовками.

А ведь чуть было нас не обезоружили. Дня за 3 до войны приехал начальник техснабжения отряда. А у меня для двух пулеметов 24 ленты, снаряженные патронами. Он приезжает, смотрит: „Ленты разрядить, просушить“. А ведь снаряжали их руками! Потом надо проверить, чтобы перекоса не было. Я одну коробку взял, начинаю разряжать. Как только он уехал, зарядили эту ленту и поставили обратно. А через три дня война. Если бы все 24 ленты разрядили… Поэтому мы дрались с ними примерно до пяти часов. Ребята раза 3–4 поднимались в контратаку. Конюшня загорелась, мы выпустили лошадей. Потом они ворвались. В в половине пятого с вестовым из комендатуры поступил приказ оставить Государственную границу и влиться в регулярные части Красной Армии. Я дал красную ракету, это сигнал пограничникам, сниматься и идти на заставу. Пришли в комендатуру, сформировали подразделения. Мы свое дело сделали. Мы знали, что вернемся. Я не вернулся, а войска вернулись, поздно, но вернулись».

Глоток воды из родной реки.

Юго-Западный фронт характеризовался самым протяженным пассивным участком. Как севернее, так и южнее полосы от Сокаля до Владимира-Волынского обстановка в первый день была куда спокойнее чем во многих других местах. Здесь соединениям приграничных армий практически не мешали действовать согласно запечатанным в «красные пакеты» приказам в рамках планов прикрытия. В некоторых случаях обстановка даже благоприятствовала активным действиям.

Похожим внешне на бои 27-го стрелкового корпуса, но более вялым было столкновение правого крыла 5-й армии, дивизий 15-го стрелкового корпуса с 63 и 56-й пехотными дивизиями XVII армейского корпуса немцев. Части 45-й стрелковой дивизии генерал-майора Г. И. Шерстюка завязали встречные бои с противником в 8—10 км от границы. Вспоминает рядовой 178-го артиллерийского полка этой дивизии Казаков А.: «Западноукраинский городишко Любомль, расположенный в тринадцати километрах от госграницы по реке Буг, являлся опорным пунктом 45-й стрелковой дивизии, штаб которой стоял в городе Ковель… К югу от города простиралась обширная высота с топографической вышкой… На этой высоте и разместился наш 178-й артиллерийский полк. На вооружении полка состояли 76-миллиметровые пушки дивизионного подчинения на конной тяге. Казармы, конюшни, столовая, склады, штаб полка и другие помещения были построены к осени 1940 г… В начале 1940 г. полк размещался в селе Дольск в сараях и неприспособленных помещениях. Полк был практически небоеспособен из-за слабой подготовки, сильных морозов и большого количества новобранцев из Азербайджана и Грузии, не знавших русского языка. Кому там наверху могло прийти в голову размещать такой полк у границы в первом эшелоне?

Местное население, только что ставшее гражданами Советской Украины, еще сохраняло уклад и настроения как в польском государстве и относилось неодобрительно к пришедшим Советам, боялись колхозов и НКВД. Один из украинцев, посмотрев на неумелых красноармейцев в буденовках, сказал откровенно: „Придут немцы, вас раздолбают, ничего от вас не останется“.

Последовала реорганизация с переводом под Любомль, личный состав полка сформировали из призывников осени 1939 г., среди которых было много студентов, снятых с первого курса, и лиц, имевших ранее отсрочки от призыва. Народ грамотный, большинство со средним образованием…

Около четырех часов утра 22 июня залпы тяжелых немецких орудий обрушились на расположение полка. Мы посчитали этот налет провокацией на участке нашей дивизии.

Первый удар немцев пришелся на казармы. Рушились балки, проламывались крыши, оседали стены, в грохоте разрывов поднималась пыль, несущая с собой смертельные осколки. Фонтаны разрывов достигали конюшен и артпарка, где стояли орудия и зарядные ящики. Налетом на штабные палатки в первые же минуты был ранен командир дивизиона, безжизненно висела раздробленная рука.