22 июня, или Когда началась Великая Отечественная война

В такой обстановке отъезд на восток (а можно было и на юг — на курорты Крыма и Кавказа) нескольких тысяч женщин и детей ничего бы не добавил и не убавил. Нет, здесь проявилось обычное для сталинского режима безразличие к судьбам и чувствам людей. Хотя Сталина тоже можно понять: сам он похоронил двух безвременно ушедших из жизни жен, первая жена «всесоюзного старосты» Калинина и вторая жена маршала Буденного сидели в лагерях, родной брат Л. Кагановича принужден был к самоубийству — и ничего, оставшиеся на свободе работали не покладая рук. И если Сталин не щадил своих ближайших соратников, то с чего бы он стал заботиться о семьях каких-то полковников с капитанами?

Так, благодаря диалектическому взаимодействию мудрой внутренней и неизменно миролюбивой внешней политики советского государства, занятые в 1939—1940 гг. территории Восточной Польши, Литвы, Латвии превратились для Красной Армии в ловушку. Не случайно в воспоминаниях участников первых боев звучит этот постоянный мотив: «Всем хотелось как можно быстрее пересечь нашу старую государственную границу 1939 года... почему-то казалось, что за ней будет безопаснее, так как немцы не рискнут продвигаться дальше».

Увы, немцы «рискнули», а Красная Армия отошла за «старую границу», потеряв почти половину кадровых стрелковых дивизий, большую часть танковых войск, лучшую, наиболее боеспособную часть авиации.

«И вы все, дураки, пойдете...»

Говоря о «готовности», а точнее — о причинах психологической неготовности страны и армии к большой войне, нельзя не вспомнить и про дикие «загогулины» внешней политики СССР. Задолго до того, как был написан знаменитый роман Д. Оруэлла, сталинское руководство наглядно продемонстрировало всему миру такие свои фундаментальные принципы, как «мир — это война, правда — это ложь» и т.д.

После прихода Гитлера к власти в Германии тема фашистской угрозы стала доминирующей во всей официальной пропаганде. К слову говоря, именно «в связях с гестапо» обвинялись и партийные боссы, и военачальники, выведенные Сталиным на знаменитые «московские процессы» 1936—1937 годов. 31 июля 1939 г. «Правда» писала: «Виновники и поджигатели второй империалистической войны налицо. Это фашизм — преступное и грязное порождение послевоенного империализма...»

Преступное и грязное...

Ровно через 52 дня после публикации этой статьи, 22 сентября 1939 г. в захваченном немцами Бресте проходит совместный парад Красной Армии и вермахта, который принимают генерал Гудериан и комбриг Кривошеев (боец интербригад и к тому же еврей по национальности). 31 октября 1939 г. глава правительства СССР В.М. Молотов заявил с трибуны Верховного Совета дословно следующее:

«...идеологию гитлеризма, как и всякую другую идеологическую систему, можно признавать или отрицать, это — дело политических взглядов... не только бессмысленно, но и преступно вести такую войну, как война за уничтожение гитлеризма, прикрываемая фальшивым флагом борьбы за демократию...» Вот так. Бессмысленно и преступно бороться против гитлеризма. На дворе была поздняя осень 1939 года. К этому времени все уже знали — что бывает с теми, кто преступно отступает от линии партии... 7 ноября 1939 г. во всех ротах, батареях и на кораблях был зачитан (и во всех газетах опубликован) праздничный приказ наркома обороны СССР № 199:

«...англо-французские агрессоры, не проявляя воли к миру, все делают для усиления войны, для распространения ее на другие страны... Договор о дружбе и границе между СССР и Германией построен на прочной базе взаимных интересов, и в этом его могучая сила...»

Наконец, 30 ноября 1939 г. в форме «ответа на вопросы редактора газеты «Правда» сам Хозяин разъяснил: с кем и против кого мы теперь дружим. В своей излюбленной манере — жестко, с постоянными повторами — Сталин отчеканил:

«...не Германия напала на Францию и Англию, а Франция и Англия напали на Германию, взяв на себя ответственность за нынешнюю войну... правящие круги Англии и Франции грубо отклонили как мирные предложения Германии, так и попытки Советского Союза добиться скорейшего окончания войны. Таковы факты...»

Не успели еще трудящиеся Страны Советов опомниться от таких «пируэтов» в неизменно миролюбивой внешней политике родной партии — как началась новая война.

С середины ноября 1939 г. во всех газетах поднялся истошный вой: «Финляндия расположена неправильно! Слишком близко к Ленинграду! Колыбель революции под угрозой!»

26 ноября в расположении советской погранзаставы у деревни Майнила разорвалось шесть артиллерийских снарядов, в результате чего четверо военнослужащих погибли и 9 были ранены.

27 ноября финская сторона передала советскому руководству ответную ноту, в которой сообщалось, что, по данным наблюдения финских пограничников, стрелявшее орудие находилось на советской территории. В полном соответствии с духом и буквой международного права Финляндия предлагала создать совместную двухстороннюю комиссию для расследования обстоятельств этого инцидента.

Что тут началось...

«Уничтожить гнусную банду!»