22 июня: Никакой «внезапности» не было!

Немцев глубоко возмутило то, насколько цинично Сталин выбрал момент для очередной экспансии. Напомню, что это произошло в разгар операции «Гельб» во Франции, когда Вермахт, образно говоря, оказался со «снятыми штанами» и был бессилен предпринять что-либо на Востоке, где в то время находились лишь шесть (по другим данным – десять) немецких охранных дивизий. Но имелись и иные обиды. В частности, СССР не пошел навстречу германской просьбе и не дал румынам времени на эвакуацию оккупируемых Красной Армией территорий. Мало того, советские войска вошли туда еще до истечения срока действия объявленного ими же ультиматума. Наконец, Северная Буковина, никогда ранее не принадлежавшая Российской империи, вообще не являлась частью «сделки», оформленной Пактом Молотова – Риббентропа. Ее Сталин «оттяпал» в самой что ни на есть бесцеремонной манере, воспользовавшись полным бессилием Германии, почти все войска которой в тот момент воевали во Франции или были задействованы на других направлениях (Норвегия). Таким образом, Советский Союз получил дополнительный плацдарм для нанесения воздушных и сухопутных ударов по румынским нефтепромыслам – единственному, помимо советских поставок и заводов синтетического топлива, серьезному источнику горючего для Рейха. Собственно, именно под впечатлением от этого «освободительного» похода Гитлер в июле 1940 года и заговорил впервые о подготовке конкретных планов нападения на СССР, окончательно оформленных в директиву «Барбаросса» в декабре того же года. 20 сентября 1940 года Гитлер издал еще одну секретную директиву, приказав отправить в Румынию военную миссию: «Для внешнего мира, – цитирует директиву У. Ширер, – ее задача состоит в том, чтобы помогать дружественной Румынии в организации и обучении вооруженных сил. Подлинные же задачи, которые не должны стать очевидными ни румынам, ни нашим собственным войскам, должны состоять в следующем: защищать нефтеносные районы… подготовиться для развертывания на румынских базах немецких и румынских войск, если нам будет навязана война с Россией» («Взлет и падение III Рейха», с. 822). До лета 1940 года ни малейшего желания ввязываться в войну на два фронта у Гитлера не возникало, а желание покончить с большевизмом и двинуться на Восток относилось к гораздо более поздней исторической перспективе. Между прочим, по утверждению бывшей секретарши фюрера Кристы Шредер, в далеком будущем он собирался «разобраться» и с «желтой рассой» («Не was my chief», с. 107). Это, как легко понять, отнюдь не подразумевало наличие каких-либо конкретных планов немецкого нападения на тогдашнего союзника Рейха – Японию. Напомню, что и война с Великобританией и Францией ни в его планы, ни в планы германских военных не входила по крайней мере до 1944 года. Австрийский военный историк Хайнц Магенхаймер в статье «Стратегия Советского Союза: наступательная, оборонительная, превентивная?» подчеркивает и то, что в качестве основной задачи при выдаче «технического задания» на создание плана «Барбаросса» указывалось следующее: «Разбить русскую армию или как минимум захватить столько русской территории, чтобы предотвратить вражеские налеты на Берлин и силезские промышленные районы» (сборник «Правда Виктора Суворова-2», с. 140);

5) саботирование оговоренных поставок в Германию стратегического сырья.