22 июня… О чём предупреждала советская военная разведка. Книга 1

Порядок переговоров: переговоры с Испанией на новой базе, затем с Франсуа Понсе, потом с Петэном и затем с Молотовым.

Для ведения войны на Средиземноморском театре (для выполнения задачи на зиму) Муссолини хочет получить только одну танковую бригаду, авиационные и специальные части (в этом чувствуется его стремление сохранить свой престиж). Есть надежда, что позже его удастся сделать более уступчивым.

Далее соображения об англо-китайских, русско-японских (Япония намеревается пойти на уступки), русско-германских (по-видимому, Россия в настоящее время снова становится по отношению к нам более дружественной), японо-американских отношениях (посол [Хориначи] будет отозван)»[216].

10 октября 1940 г. начальник Разведывательного управления Генштаба Красной армии генерал-лейтенант Голиков представил народному комиссару обороны СССР маршалу Советского Союза Тимошенко «агентурные донесения по вопросу экономических отношений Германии к Советскому Союзу и обеспеченности Германии горючим». «Источник, – докладывал Голиков наркому, – неоднократно давал своевременную и довольно правильную информацию по вопросам, известным германскому посольству в Москве. В силу этого и настоящее донесение его, констатирующее серьезные сдвиги в сторону ухудшения отношений Германии к СССР и возможности невыполнения Германией договорных поставок, заслуживает серьезного внимания.

ПРИЛОЖЕНИЕ (донесение источника от 5 октября 1940 г. – М.А.): Материал на 7 листах»[217].

«Источником», о котором докладывал Голиков, являлся заместитель заведующего отделом торговой политики посольства Германии в Москве Герхард Кегель[218].

11 октября 1940 г. генерал-лейтенант Ф.И. Голиков был впервые принят И.В. Сталиным для доклада. Встреча происходила без посторонних и продлилась 40 минут – с 21 ч. 45 м. до 22 ч. 25 м. После того как вышел начальник Разведывательного управления, к Сталину одновременно, в 22 ч. 30 м., зашли: Жданов, Андреев, Маленков, Молотов, следом – Микоян (22 ч. 40 м.), Булганин (22 ч. 55 м.) и Вознесенский (22 ч. 55 м.). Позднее, в 23 ч. 05 м., прибыл нарком внутренних дел СССР Берия (в состав наркомата входил 5‐й отдел ГУГБ, занимавшийся внешней разведкой). Все вышеперечисленные вышли от Сталина в 00 ч. 50 м.

Что именно Ф.И. Голиков мог докладывать, Сталину однозначно сказать трудно. Несомненно одно: речь шла об информации, полученной ранее военной разведкой, касавшейся позиции Германии по отношению к Советскому Союзу в военной и экономических областях.

Что же касается операции «Морской лев», то ее надо было сворачивать, по крайней мере, на зиму. В направленном ОКХ в штаб оперативного руководства ОКВ послании было отмечено следующее: «Сосредоточение большого количества техники и крупных сил в непосредственной близости от портов отправления, как этого требует установленный десятидневный срок, при постоянных воздушных налетах английской авиации на побережье Канала ведет к весьма чувствительным потерям в живой силе и технике. При поддержании теперешней степени готовности страдает подготовка участвующих войск и не могут быть проведены предусмотренные на зимний период организационные мероприятия – передача примерно трети личного состава подразделений новым формированиям, зачисление на их место новобранцев. Среди подготовленных для участия в операции “Морской лев” подразделений находятся саперные и другие части, входящие в отправляемые на восток дивизии и остро необходимые там. Их исключение и замена другими формированиями при существующей степени боевой готовности невозможна. Если существует намерение поддерживать ее на протяжении зимних месяцев, так чтобы операция “Морской лев” могла быть проведена в любое время после предусмотренного на сбор периода, как последний удар по близкой к окончательному краху Англии, тогда ОКХ предлагает продлить этот период до трех недель (выделено мной. – М.А.). Если же, напротив, есть желание поддерживать боевую готовность исключительно с целью оказания военного и политического давления на Англию, тогда она может быть снижена с помощью отвлекающих маневров настолько, чтобы обеспечить возможность выполнения предписанных организационных мероприятий»[219].

Столь весомым аргументам Гитлеру нечего было противопоставить.

12 октября Гитлер, наконец, отменил вторжение, по крайней мере, до весны, о чем сообщалось в Директиве ОКВ:

«1) Фюрер принял решение о том, чтобы приготовления к высадке в Англии с настоящего времени и до весны сохранялись лишь как средство политического и военного давления на Англию.