22 июня… О чём предупреждала советская военная разведка. «Наступающей ночью будет решение, это решение – война»

Руководству военно-морскими операциями оставалась лишь констатировать наличие «исключительно благоприятной стратегической обстановки», на основе которой можно было достигнуть «скорейшего решения исхода войны против Англии на Ближнем Востоке». Однако речи об отказе от операции «Барбаросса» уже не велось, хотя иначе нанести поражение Англии на Ближнем Востоке было не возможно. 6.VI.41 отделом руководства военно-морскими операциями была подготовлена памятная записка под названием «Соображения о стратегической обстановке в восточной части Средиземного моря после Балканского похода и овладения о. Крит в связи с дальнейшим ведением войны», в которой «предстоящий вскоре поход на Россию» рассматривается «как непреложный факт, с которым приходится мириться».

Из Дневника штаба руководства военно-морскими операциями:

«Эта памятная записка, которая, судя по листу 124, была доложена главнокомандующим военно-морским флотом фюреру лишь «весьма кратко» и к тому же, вероятно, главным образом с точки зрения возможности усиления борьбы Италии за Средиземное море, представляет собой один из важнейших документов военного характера. Следовало бы установить, представлялась ли записка в свое время ставке фюрера, и если да, то целиком или частично. Записка с подкупающей ясностью указывает на определяющие с точки зрения войны в целом задачи Германии на Ближнем Востоке, решение которых стало для немцев вполне достижимым благодаря успехам в бассейне Эгейского моря. Далее в записке подчеркивается, что необходимо самыми ускоренными темпами и с максимальной энергией использовать создавшуюся благоприятную обстановку, пока Англия с помощью Соединенных Штатов не успела снова укрепить свои позиции на Ближнем Востоке. Но автор записки рассматривает предстоящий вскоре поход на Россию как непреложный факт, с которым приходится мириться; он требует лишь, чтобы операция «Барбаросса», которая «по величию своих целей, естественно, занимает первое место среди оперативных планов руководства вооруженными силами», ни в коем случае не повела к «отказу от боевых действий в восточной части Средиземного моря или даже к их ослаблению или замедлению». Кроме того, записка требует, чтобы — несмотря на большое напряжение вооруженных сил в связи с операцией «Барбаросса» — были полностью использованы в оперативном смысле достигнутые за последнее время крупные успехи, и притом «настолько быстро, чтобы помощь, оказываемая Англии Соединенными Штатами, не успела принять решающих размеров». Но в записке уже не выражается в ясной форме требование, чтобы в любом случае — будь то наряду с операцией «Барбаросса» или путем отказа от нее, — на Средиземное море были немедленно брошены те немецкие силы, которые были бы необходимы для использования исключительно благоприятной стратегической обстановки и достижения на ее основе скорейшего решения исхода войны против Англии на Ближнем Востоке»²⁶⁷.

Из сводки агентурных донесений «Бюро Риббпентропа»:

«Новый русский пресс-атташе в сопровождении советских журналистов в Берлине пришел в среду (4 июня 1941 г. — М.А.) на собрание представителей иностранной прессы. Американские журналисты постарались воспользоваться этой возможностью для того, чтобы вступить в личный контакт с русскими гостями и выспросить их. Один из ведущих американских журналистов, делясь своими впечатлениями, сообщил, что русские господа на сей раз… показали себя несколько более разговорчивыми. Примечательным было прежде всего то, что они в большей степени, чем обычно, выказывали неуверенность в оценке германо-русских отношений. Хотя на вопросы относительно того или иного слуха они ограничивались краткими репликами «вздор» или «безумие», в среду они все же признались, что сами не имеют ясного представления о позиции Берлина в отношении Советского Союза. Пресс-атташе советского посольства заверил, что Москва во всяком случае приготовилась к любым неожиданностям. Политику Сталина он разъяснял в том смысле, что Кремль, насколько это возможно, хочет сохранить для Советского Союза состояние мира. Сталин и все государственные деятели в Москве видят в войне лишь несчастье… Высший закон внешней политики Сталина — сохранение мира.

Берлин, 6 июня 1941 г.

Л[икус]»²⁶⁸.

6 июня из Бухареста была отправлена телеграмма (расшифрована 7 июня), сообщавшая о скором начале войны: