22 июня… О чём предупреждала советская военная разведка. «Наступающей ночью будет решение, это решение – война»

Следует обратить внимание на более, чем странное (только на первый взгляд) начало сообщения ТАСС: «Еще до приезда английского посла г-на Криппса в Лондон, особенно же после его приезда, в английской и вообще иностранной печати стали муссироваться слухи о «близости войны между СССР и Германией»». Это и последующая констатация Сообщения — «эти слухи являются неуклюже состряпанной пропагандой враждебных СССР и Германии сил, заинтересованных в дальнейшем расширении войны» недвусмысленно определяет источник слухов (и совершенно справедливо в части поставленных целей) — Англия, и отрицательное отношение к этим слухам в Москве. Из Сообщения следовало, что никакой советско-английской антанты не создается.

«Русские шли по тонкому льду, — отмечает Г. Городецкий, — набирая очки у немцев и подвергая риску свое положение в Англии. Это могло бы стать особенно опасным, если бы действительно были в разгаре переговоры о сепаратном англо-германском мире. … Несмотря на воцарившуюся в Кремле атмосферу безысходности, вера Сталина в провокации англичан, с одной стороны, и в ультиматум немцев, который должен предшествовать нападению, с другой, осталась незыблемой»³⁰².

Первоисточником слухов, по мнению автора Сообщения, был все тот же английский посол Стаффорд Криппс. 4 июня 1941 г. по его просьбе он был принят первым заместителем наркома иностранных дел А.Л. Вышинским. В ходе беседы Криппс сообщил, что «по вызову своего правительства он вылетает в пятницу 6 июня с. г. в Стокгольм, чтобы оттуда отправиться в Лондон для консультации со своим правительством…»³⁰³.

Беседа замнаркома иностранных дел и английского посла была разослана «т. Сталину, т. Молотову, т. Ворошилову, т. Кагановичу, т. Микояну, т. Лозовскому, т. Соболеву».

Отъезд Криппса совпал с эвакуацией работников британского посольства и их семей. Супруга английского посла уехала с мужем, а его дочь эвакуировалась в Тегеран.

Посол СССР в Великобритании И.М. Майский приписывал Черчиллю нарастающую лавину слухов, порожденных внезапным приездом Криппса в Лондон. «В письме к Идену он подтверждал, что коммюнике вызвано слухами о скорой войне, распространившимися после возвращения Криппса, «и особенно в связи с сообщением в прессе, будто в разговоре с премьер-министром сэр Стаффорд (Криппс. — М.А.) выразил мнение, что война между СССР и Германией неизбежна в ближайшем будущем». К такому выводу его привела встреча Черчилля с главными редакторами национальных ежедневных газет 7 июня. Атакуемый вопросами о военном курсе, Черчилль предложил: «Лучше всего следовать естественному ходу событий. Столкновение между Германией и Советским Союзом неизбежно. Сосредоточение германских сил на советской границе идет ускоренным темпом. Нам нужно подождать своего часа…» По мнению Майского, именно там и тогда Черчилль велел Даффу Куперу, министру информации, развернуть кампанию по поводу скорой войны. У Департамента новостей Форин Оффис от контактов с представителем ТАСС в Лондоне осталось четкое впечатление, что советское посольство подозревает правительство Его Величества в распространении слухов о грядущем конфликте как попытке подтолкнуть Советский Союз к войне. В Кремле уверенность, будто Черчилль в отчаянии изо всех сил стремится втянуть СССР в войну, господствовала до такой степени, что в меморандуме для служебного пользования Наркомата иностранных дел телеграммы Майского за весь год подверглись тщательному анализу, позволившему сделать ясный вывод о враждебности как руководящем принципе британской политики»³⁰⁴.

По указанию Форин-офис поверенный в делах Великобритании в СССР Г.Л. Баггалей с одним единственным вопросом «Почему именно Криппс упомянут в Сообщении ТАСС?», был принят 16 июня первым замнаркома иностранных дел А.Я. Вышинским, который ответил, что «сообщение ТАСС констатирует факты, как они есть. Факты таковы, что после прибытия Криппса в Лондон английская пресса особенно стала муссировать слухи о предстоящем нападении Германии на СССР»³⁰⁵.

Сталин был непоколебим в своей уверенности и совершенно справедливо, что англичане пытаются спровоцировать Советский Союз на нападение на Германию. В действительности это отвечало жизненным интересам Великобритании. Поэтому любой английский посол, находившийся в Москве, и не обязательно Криппс, должен был любой ценой препятствовать достижению соглашения о дальнейшем советско-германском сотрудничестве и стремиться подтолкнуть СССР к превентивному выступлению против Германии. Поэтому любые сведения, исходившие от Великобритании до 12 июня 1941 года (до этого срока у Лондона отсутствовали достоверные разведывательные данные о скором нападении на Советский Союз), обоснованно воспринимались как слухи и желание «втравить» Москву в войну с Берлином.