220 дней на звездолете (изд.1955)

Он очень устал и решил, что самое лучшее — это заснуть до наступления дня.

Он проспал восход солнца.

Измученный организм предъявил свои права, и Камов проснулся около полудня.

Осмотр занял два часа.

Огонь выжег длинную просеку, на которой совершенно исчезли даже следы растений. По сторонам стояли оголенные стволы, обожженные и почерневшие. На том месте, где был звездолет и где, следовательно, с наибольшей силой действовал огненный ураган, сдвигая с места тяжелую машину, песок частично расплавился, превратившись в бурое стекло. Колеса вырыли глубокие колеи.

Камов аккуратно записал все результаты своих наблюдений и выводы из них. Теперь можно было отправляться за продуктами.

Голод становился мучительным. Последний раз он ел вчера утром, а с тех пор на его долю выпало много потрясений.

Камов решил найти звездолет Хепгуда, взять из него необходимое количество воды и продуктов питания, а затем вернуться обратно к обелиску.

О том, что можно гораздо удобнее устроиться на американском корабле, он не хотел думать.

Он будет жить свои последние дни здесь…

Следы гусениц исчезли: они были начисто стерты песком и ветром.

Камов направил машину прямо на запад.

Там, пройдя сто пятьдесят километров, он будет искать звездолет. Он помнил, что во время первой экспедиции они с Пайчадзе всё время держали направление строго на запад и не отклонялись в стороны.

Это было очень счастливое обстоятельство. Будь иначе, задача найти маленький корабль среди бесконечной пустыни была бы безнадежна.

Единственный ориентир на пути — «болото» — находился в пятидесяти километрах; пройдя это расстояние, Камов убедился, что направление было взято правильно. Он легко узнал памятное место, достигнуть которого так торопились они с Мельниковым. Дальше вездеход пошел быстрее.

Когда счетчик показал, что пройдено сто пятьдесят километров, Камов остановил машину и, выйдя из нее, взобрался на крышу.

Американского звездолета нигде не было видно.

Ясно, что он уклонился от прежнего пути. Но насколько?

На этот вопрос трудно было ответить.

Подумав, Камов решил повернуть под прямым углом направо и пройти в этом направлении десять километров. Если корабль не будет обнаружен, то он вернется по следу обратно и повторит такой же маневр налево. Если и в этой стороне он не найдет звездолета, то будет искать его, совершая на местности всё более и более широкие круги.

Вернуться, не найдя корабля, значило обречь себя на смерть от голода.

Камов был уверен, что отклониться намного он не мог. Цель находилась где-то недалеко.

И действительно, пройдя около восьми километров, он увидел с левой стороны песчаный холм. В первую секунду ему показалось, что он опять наткнулся на скалы, но, приглядевшись, узнал звездолет, возле которого буря, встретив препятствие, нанесла целую гору песка.

Входная дверь оказалась скрытой под этой горой, и Камов затратил не меньше трех часов, пока добрался до нее. Хорошо еще, что в вездеходе остались лежать лопаты, которые они брали для похорон останков Хепгуда. Без лопат ему пришлось бы разрывать песок руками.

В третий раз он вошел внутрь американского корабля. В первый раз он был тут с Пайчадзе и Бейсоном. Второй раз с ним был Мельников, сейчас он был один.

Возле пульта управления лежал плотный конверт, который он сам положил сюда. В нем акт о гибели командира этого корабля.

«Как странно сложилась судьба! — подумал Камов. — Оба звездолета потеряли на Марсе своих конструкторов».

Он сразу нашел алюминиевым ящик, в котором лежали продукты, и поразился бедности его содержимого: банки свиных консервов, консервированных фруктов, коробки с сахаром, сухарями и печеньем. Больше ничего не было.

Пили же что-нибудь американцы? Где-нибудь должна быть хотя бы вода. Теперь Камова, больше чем голод, мучила жажда, и он стал искать, всё больше удивляясь хаотическому нагромождению резервуаров, баллонов, ящиков и различных сосудов, среди которых было так трудно повернуться.

Открыв, кран одного из стальных резервуаров, он обнаружил в нем спирт.

«Странная идея, — подумал он, — взять спирт в таком количестве в космический рейс, да еще использовать для него такой тяжелый сосуд!»

В остальных резервуарах был жидкий кислород. Многие были пусты.

В большом алюминиевом баллоне он нашел воду. Она резко пахла металлом и, как показалось Камову, резиной. От баллона шли гибкие трубки к двум продолговатой формы ящикам, похожим на гробы. Вода явно предназначалась не для питья.

Наконец он нашел несколько баллонов с апельсиновым соком. «Ну, что ж! Это не так плохо!» — решил он.

Утолив голод и жажду, Камов занялся поисками бумаги. Ее нигде не было.

«Хепгуд был ученым, — думал Камов. — Он должен был вести наблюдения и записывать их. Тетради с его записями должны быть».

Возле пульта управления лежал большой чемодан желтой кожи. Его замки были заперты. Ключа не было.

«Это чемодан Хепгуда. Очевидно, в нем лежат его записи. Неприятно, но придется вскрыть замки. Другого выхода нет».