220 дней на звездолёте (худ. Г. Малаков)

- Картину, нарисованную Сергеем Александровичем, - сказал он, - можно дополнить. Все звёзды, которые вы видите вокруг, и ещё бесчисленное количество других, которых вы не видите из-за слабости человеческого зрения, являются единой звёздной системой, называемой Галактикой. Чтобы отсюда долететь до ближайшего края нашей Галактики с той скоростью, которую имеет сейчас корабль, нужно девяносто миллионов лет, а если направиться к противоположному её краю, то мы добрались бы до него только через семьсот миллионов лет непрерывного полёта. Но наша Галактика не единственная во Вселенной. В настоящее время известно свыше ста миллионов таких же Галактик, как и наша. Предполагают, что все они входят в единую систему, называемую Метагалактикой. Нет никаких оснований предполагать, что Метагалактика существует в единственном числе. Вероятно, их также бесчисленное множество.

- Помилосердствуйте, Константин Евгеньевич! - шутливо сказал Камов. - Этого более чем достаточно.

Моё воображение было подавлено словами Белопольского. Наша грандиозная экспедиция после всего услышанного показалась мне чем-то вроде небольшой прогулки.

- Смогут ли люди когда-нибудь, - сказал я, - до конца постигнуть всю необъятную Вселенную, раскрыть все её тайны?

- Никто необъятного объять не может, - сказал Пайчадзе. - Я, конечно, шучу. Смогут, Борис Николаевич! Смогут тогда, когда наука и техника будут во много раз могущественнее, чем теперь. Помните слова товарища Сталина: «Нет в мире непознаваемых вещей, а есть только вещи, ещё не познанные, которые будут раскрыты и познаны силами науки и практики».

Снова на борту корабля наступило продолжительное молчание. Его самым неожиданным образом нарушил Белопольский. Он вдруг посмотрел на часы и, ни к кому не обращаясь, сказал:

- Сколько времени потеряно даром! Надо начинать наблюдения.

Пайчадзе посмотрел на него с искренним изумлением.

- Вы способны сейчас заняться научной работой? - спросил он.

Константин Евгеньевич даже не ответил. Он слегка пожал плечами и, неловко цепляясь за ремни, направился к телескопу. По губам Камова скользнула чуть заметная улыбка.

- Я не могу работать, - сказал Пайчадзе. - Я буду смотреть на Землю, пока она близко.

Поведение Белопольского показалось мне странным. Я сам не мог отвести глаз от планеты, на которой родился и вырос и которая, как мне теперь казалось, быстро становилась всё меньше и меньше.

Камов и Пайчадзе, подобно мне, не отходили от окна. Так прошло часа два. А Константин Евгеньевич за всё это время ни разу не отошёл от телескопа, направленного в противоположную от Земля сторону.

«Может быть, - подумал я, - этот человек острее всех нас переживает отлёт с Земли и занялся работой, чтобы заглушить тяжёлые мысли».

Верно ли я угадал причину, заставившую нашего товарища отвернуться от окна, или нет, - не знаю. Возможно, что Белопольский поступил так из-за свойственного ему педантизма, но мне невольно хотелось, чтобы моё первое предположение было правильным.

В ПУТИ

По земному счёту - 10 сентября.

Через сто двадцать часов мы достигнем Венеры. Первый этап длительного пути близок к концу. Какой далёкой и недоступной казалась эта лучезарная планета, так красиво сияющая на утреннем и вечернем небе Земли, а сейчас мы находимся уже близко от неё!

Близко!… Очевидно, постоянное общение с астрономами приучило меня к астрономическим понятиям, если расстояние свыше пятнадцати миллионов километров кажется мне близким.

Венера находится сейчас между нами и Солнцем и обращена к нам неосвещённой стороной. Зато мы видим её на фоне солнечного диска, и оба наших астронома бесконечно ведут наблюдения, столь редко доступные на Земле.

Я закончил всю программу съёмок, порученную мне на этом участке пути. Работы было так много, что за два месяца я не нашёл свободного времени продолжить свои записи.

Все заснятые плёнки и негативы проявлены и проверены. Они ведь неповторимы. Арсен Георгиевич помог мне заполнить учётные карточки, которые я прилагаю к каждому снимку. Несмотря на огромную загруженность, этот человек всегда находит время помочь мне. Он неутомим. Долгие часы он работает в обсерватории, забывая об отдыхе.

Белопольский не отстаёт от него. Кроме астрономических работ, на Константине Евгеньевиче лежит обязанность производить одновременно с Камовым все сложнейшие расчёты пути корабля и его местонахождения на каждый день.

Хотя ещё на Земле были заранее приготовлены расчёты на всё время пути, Камов считает необходимым ежедневно, как он говорит, «определиться». Результаты вычислений сравниваются, и ещё не было случая, чтобы они разошлись между собой. В бесконечном пространстве наш корабль летит, как по невидимым рельсам.

В сутки мы пролетаем свыше двух миллионов километров; и понятно, что малейшая ошибка увела бы нас далеко в сторону от той крохотной точки, какой выглядит в этом пространстве планета Венера - «сестра Земли», почти равная ей по объёму и массе.