220 процентов свободы

- Что?

- Ты сказал; "Вы, люди... "

- Да, я так сказал.

- Но ведь...

- А, понимаю. Я имел в виду людей, которые бессильны анализировать события, от которых зависит их жизнь... Если бы отец и ты перед отъездом из Иокогамы подумали хоть капельку, ничего такого не случилось бы. Вы бы никогда не поехали в Нагасаки, потому что этот город был обречен так же, как и Хиросима.

- Но мы ничего не знали!

- О, но это так было легко сообразить. Достаточно было взять карту Японии и карту расположения американских авиационных баз, напечатанную во всех газетах. Судьба Нагасаки вычислялась просто, как по таблице умножения. Я уверен, что большинство людей терпят несчастье из-за своей интеллектуальной недостаточности.

- Леонор! Не смей так говорить!

Леонор посмотрел на мать удивленно.

- А разве я что-нибудь плохое сказал?

- Ты, ты... Разве можно говорить, что у твоего отца...

- Интеллектуальная недостаточность? Неспособность к строгому анализу? А что здесь такого?

- Замолчи! Ты бездушное, холодное существо. Всякий раз, когда я рассказываю тебе о тех страшных днях, ты начинаешь меня мучить. Зачем? Почему?

Анна упала на диван и спрятала лицо в подушку. Леонор некоторое время с интересом смотрел на свою мать, после, вздохнув, произнес про себя:

- Этого я не понимаю. Просто не понимаю.

II

Через неделю Леонора принимал директор гимназии господин Штиммер. Мальчик стал перед письменным столом и смотрел на директора своими голубыми пытливыми глазами. Генрих Штиммер провел рукой по совершенно седой голове и ласково улыбнулся, по-видимому ожидая ответной улыбки.

- Удивительный случай, Леонор. Такого в нашей гимназии никогда не было, начал директор.

- И никогда не будет, - прервал его юноша.

- Что?

- Того, о чем вы собираетесь мне сообщить.

Штиммер зябко поежился в своем кресле. Он всегда чувствовал себя неловко в обществе этого странного гимназиста. Ему всегда казалось, что тот наделен удивительной, дьявольской проницательностью.

- Тебя кто-нибудь предупредил?

- Нет. На эту беседу я рассчитывал давным-давно. Фактически по данному поводу вы должны были вызвать меня по крайней мере месяц назад.

Штиммер вскочил на ноги.

- Ты подслушивал? Подсматривал в щелку?

Леонор слабо улыбнулся.

- Нет. В этом не было никакой необходимости. Во-первых, делать мне в гимназии нечего. Вы, так же как и я, хорошо знаете, что курс наук по программе я изучил еще два года назад и сейчас делаю на уроках все, что мне заблагорассудится. По существу, за эти годы я разделался с университетским курсом математики и физики. Во-вторых, мое присутствие в вашем учебном заведении очень усложняет положение преподавателей. И в-третьих, этот американец, Стенли Коллар, атакует вас уже полгода, чтобы вы отдали меня ему. Кстати, он подходил со своими предложениями несколько раз и ко мне. Я знаю, что, если я соглашусь работать у них, вы выдадите мне аттестат без сдачи экзаменов.

По мере того как Леонор говорил, директор гимназии все глубже и глубже забивался в угол кресла. Его взгляд беспокойно бегал по сторонам. Мальчишка точь-в-точь повторял его собственные мысли. Он был не в состоянии ему ничего возразить. Он только спросил:

- Ты согласен, Леонор?

- У меня нет другого выбора.

- То есть?

- Зачем вы спрашиваете? Вы ведь знаете, что мы с матерью одиноки.

- Но это связано с поездкой в другую страну.

- Я знаю. Если я им нужен, они повезут меня за свой счет.

- Да, конечно, - оживился Штиммер. - Условия труда прекрасные. Оплата очень высока. Работа чрезвычайно интересная.

Лицо юноши не выражало ровным счетом ничего. Он, казалось, весь ушел в себя, думая свои собственные думы.

- ... И я понимаю, Леонор, как тяжело привыкать к новой обстановке и особенно к чужим людям! - патетически воскликнул директор.

- Что вы сказали? - как бы проснувшись, спросил Леонор.

- Я говорю, на первых порах тебе будет трудно привыкнуть к другой обстановке и к другим людям. Человек вдали от родины...

- У человека родина - Земля, - сказал Леонор.

- Ну а друзья, товарищи?

- Эти дурачки из нашего класса?

Штиммер вскочил на ноги.

- Вы забываетесь, господин Гейнтц! Не воображайте, что вы необыкновенная личность! Я-то знаю, что ваша гениальность напускная! У вас нет никакой скромности!

Леонор пожал плечами и повернулся к директору спиной.

- Стойте! Вы не смеете так уходить!

- Мне больше здесь делать нечего.

- То есть...

Глаза старика Штиммера выкатывались из орбит. Повернувшись, Леонор насмешливо заметил:

- Странный вы человек, господин Штиммер. Вы меня вызвали для того, чтобы уговорить принять предложение американца. Теперь, когда мы поняли друг друга, вы почему-то злитесь. Где здесь логика?

- Какая логика! Как вы смеете со мной так разговаривать! Вы, вы...

Леонор посмотрел на директора гимназии, как на диковинный экспонат в музее.

Затем он сделал несколько шагов к двери и произнес:

- Скажите господину Коллару, что я согласен ехать куда угодно и когда угодно.

Во дворе его окружили одноклассники.

- Ну как, гений, зачем он тебя вызывал?

- Я уезжаю в Америку,- нисколько не смутившись своего прозвища, ответил Леонор.