23

– Подождите, но похороны точно были в субботу. Может, у вас, в Василькове, еще одно кладбище есть?

– У нас в Василькове еще одного кладбища нет.

В ее голосе я прочитал обиду.

– Ну, хорошо, а куда тогда ее дели, если похороны точно состоялись?

– Ее могли похоронить где-то в другом месте, например, не в Василькове. Спросите у ее родственников.

– У нее нет родственников… – Я тут же добавил: – Только те, в Тюменской области, которые сами не знают, где ее похоронили.

– Если нет родственников, тогда ее хоронил собес. Звоните туда и выясняйте.

– Понятно. Дайте телефон собеса.

– Минутку, – трубку опять положили, и уже через полминуты я услышал тот первый замогильный голос: – Записывайте: четыре – девятнадцать – восемьдесят один, – и тут же раздались короткие гудки.

Засранки. 4-19-81. Так, 19–81 – вместе 1981 – год моего рождения. А 4? Ой, да до жопы эти четыре! Я набрал указанный номер.

– Слухаю, – опять была какая-то тетка, где вообще мужики работают?

– Здравствуйте. Я помощник народного депутата Миронова. Поступил депутатский запрос по следующему вопросу. В субботу хоронили женщину Ангелину. Фамилию я не знаю, как и ее адрес. Известно только, что она жила в четырехэтажном доме, недалеко от автовокзала, на четвертом этаже, в квартире двадцать один. Я звонил сегодня на кладбище, директор сказала мне, что такой женщины у нее не похоронено. Вы можете подсказать мне, где ее похоронили?

– Минутку, – и трубку, в который уже раз, положили на стол. – Так как вы говорите ее звали, Ангелина?

– Да.

– Значит, суббота, это у нас пятнадцатое число (они что, суки, издеваются?), за счет муниципалитета хоронили одну женщину, вот у меня квитанция есть.

– Как ее фамилия?

– Здесь не указано. Сейчас в журнале посмотрю. Подождите минутку. Странно, страница полностью вырвана из журнала за субботу. Минутку. – и трубку вновь положили.

Я услышал голос разговаривающей со мной сотрудницы собеса, которая к кому-то обращалась: «Таня, ты нэ памъятаеш, як звалы жинку, що ховалы у субботу? Нэ Ангелина?» «Кажысь, так». «А прызвыщэ йийи нэ знаеш?» «Подывысь у журнали». «Та зараза якась вырвала».

– Алло, – это уже ко мне обращались. – Хоронили Ангелину, вот только фамилия неизвестна.

– А где ее похоронили, не знаете?

– Так. Ага. Тут вот в квитанции указано. В городе Г.

Глава 44 ДРУЗЬЯ

20 апреля. Четверг

Все дороги ведут в Г. Впервые Анилегна появилась там в 60-е, когда моя мама была еще подружкой Обуховой. Впрочем, может, она появлялась в Г. и раньше, мне известно только о 60-х. Затем Анилегна появляется в Г. через 30 лет, в середине 90-х, буквально за год до моего приезда туда с Дальнего Востока, и знакомится с Димкой. И, наконец, сейчас ее тело, вернее, ее бывшее тело вывозят хоронить именно в Г. Почему именно туда? Почему ее не похоронили в Василькове? И какого черта ее вообще занесло из Тувы, где она стала гулу, в провинциальный и никому не нужный Г.? Так, позвонить еще маме..

– Дозвонились? – в комнату вернулся Кузьмич и подсел на самый краешек кровати, как будто это он был в гостях, а не я.

– Ну можно и так сказать. А вы чего так долго?

– А вот дружка встретил. Фуру отгоняет на Одессу.

– Фура – это хо-ро-шо, – я хотел сказать «дружок – это хорошо», но получилось именно так.

Сейчас я думал, как добраться до Г., минуя всевозможные милицейские блокпосты. На автовокзал соваться нельзя, там могут схватить. Да и вообще в людных местах ходить нежелательно, наверняка мой фоторобот (хотя, какой фоторобот, фотография!) вывешен во всех людных местах. Да и весь Г. уже знает, что я «маньяк-серийник». Как я там появлюсь?

– Ничего себе?! Как ты здесь появился?! – на всю комнату прокричал знакомый бас. Я не поверил глазам: в дверях стоял Жора, тот самый дальнобойщик, который подобрал меня ночью на шоссе возле кладбища и подвез к Академгородку. – А вырядился-то как! Прям жених! – Жора здоровенным шагом подошел ко мне и скомкал мою руку своей лапой в зверском рукопожатии.

– Привет, Жора, рад тебя вновь видеть!