23

Я уже ничего не видел, земля залезла в глаза, а в голову мне стала залезать через нос змея. Она делала это очень нехотя, медленно и как бы от скуки.

– Сына! Сыночек! Тебя здесь найдут! – мама пыталась докричаться до меня, но мое внимание было приковано к змее, пытающейся пролезть в мою голову. – Посети свою маму, она завтра заберет тебя к себе. Двадцать три могилки левее.

Змея совсем обнаглела, дышать стало практически невозможно. Я резко тряхнул головой и очутился в сидячем положении на могиле. Из моей ноздри вывалился маленький дождевой червяк.

В разных частях кладбища я снова увидел лучи фонарей, и совсем рядом тоненький детский голосок закричал:

– А вот и видим, а вот и видим!

Я вскочил на ноги и ринулся по могильному ряду налево. В голове отдавалось «раз, два, три». После восьмой могилы пошли старые захоронения с оградками. «Девятнадцать, двадцать». Теперь начались совсем старые надгробия. «Двадцать один, двадцать два, двадцать три». Сзади раздавались детские голоса. Я ввалился за оградку и плюхнулся прямо на могилу. Со спины мелькнул луч фонаря, и я успел прочесть на надгробии: «Н.Н. 1954–1969». Это была могила моей мамы. Я потерял сознание.

– Где ты его видел последний раз?

– Горе-то какое, разве ж я знал!

– Я спрашиваю, где ты его видел последний раз?

– Да возле той могилы и видел. Все спрашивал про ту женщину.

Я проснулся совершенно выспавшимся на мягкой, теплой земле, как будто меня грела сама могила. Правда, разбудили меня голоса, раздававшиеся совсем рядом. Было очень светло, я поднял голову и тут же опустил ее, скатившись с могильной насыпи под лавочку, стоящую внутри ограждения. По всему кладбищу было полно милиции, она буквально кишела везде! Мой взгляд за долю секунды выхватил не меньше десяти синих кителей.

– Ты понимаешь, что это пособничество серийному маньяку?

Рядом с оградой, где я лежал, милиционер в штатском разговаривал со сторожем кладбища, которому я покупал две бутылки водки.

– Так я ж. Я ж только могилу и показал.

– «Я ж, я ж», – передразнил мент сторожа. – Только бухать, собака, и можешь. У тебя на кладбище четыре детских тела находят и выкопанный непонятного происхождения труп, а ты ничего сказать не можешь. Кондратюк!

– Я, товарищ подполковник.

– В отделение вот этого.

– Слушаюсь.

– С области еще не приехали?

– Приехали. И со Столицы тоже.

– Замечательно, блядь. Теперь нас уволят всем скопом, – голос у подполковника был злым и одновременно испуганным.

– Товарищ подполковник! – раздался голос еще одного подбежавшего. – Приехали кинологи.

– Замечательно. Они, блядь, еще б завтра приехали!

– С Житомира ехали…

– Так не с Сахалина ведь! Здесь четыре детских трупа, а они телятся по хер знает сколько часов. Давай подгоняй их, – компания во главе с подполковником отошла, и я остался в относительном одиночестве. Хотя со всех сторон продолжали разноситься голоса.

Отлично я поспал. Четыре детских трупа, кругом полно милиции, и, дай угадаю, ищут снова меня.

Вдали раздался лай собак. А вот теперь точно жопа. Я представил картину: менты спускают собак, и те, особо не утруждаясь, не только берут мой след, но и находят меня прямо у них под носом. Вокруг оградки, где я сейчас лежу, собирается толпа ментов, но никто из них не спешит отзывать собак – псы (скорее всего, немецкие овчарки) разрывают меня на части, и только когда крови становится больше нормы, звучит зычный приказ подполковника (он уже не испуган, а, напротив, горд собой), чтобы псов отозвали, и настает очередь задержания. Меня бьют палками, кидают окровавленного в машину, затем бьют в отделении, и только когда я стану инвалидом, начнется формальный допрос. От этой картины у меня стала активно выделяться слюна. К тому же лай собак становился все ближе и все агрессивнее.

– Ну что там?! – совсем рядом раздался крик.

– Что-то взяли.

У меня в штанах сжались яички. Похоже, Анилегне я не достанусь.

В этот момент в метре от меня раздался рык и навстречу приближающимся псам выскочила Аделаида. Кругом раздались крики, визг собак, матюки, начался невообразимый хаос.

– Что это за псина?!

– Та застрелите ее кто-нибудь!

– Ебаный в рот!

Бравые милицейские собаки начали скулить, как щенята, и, не выдержав напора Аделаиды, стали убегать прочь. По кладбищу стали носиться и милиционеры. Одна собака умудрилась поднять настоящий бардак.