24/7. Поздний капитализм и цели сна

Если ненадолго вернуться к упомянутому ранее проекту по запуску огромных орбитальных отражателей солнечного света, которые устранили бы ночную темноту, то в нем есть как будто нечто нелепое, словно бы это низкотехнологичный пережиток чисто механических схем Жюля Верна или первых научно-фантастических романов XX века. Фактически первые экспериментальные запуски оказались более или менее провальными: в одном случае отражатели не развернулись должным образом в нужное положение, а в другом — плотная облачность над тестовым городом не позволила убедительно продемонстрировать возможности проекта. Его амбициозная суть может показаться связанной с широким спектром паноптических практик, разработанных за последние 200 лет. Иными словами, он указывает на важное значение, придававшееся освещенности в первоначальной бентамовской модели Паноптикума, которая призывала залить пространство светом для устранения теней и приравнять эффективность контроля к полной прозрачности для наблюдателя. Но вот уже несколько десятилетий новые виды спутников выполняют гораздо более сложные операции по действительному наблюдению и накоплению информации. Модернизированный паноптизм распространился далеко за пределы длин волн света видимого диапазона на другие части спектра, не говоря уже о разнообразных неоптических сканерах, тепловых и биологических датчиках. Спутниковый проект, возможно, лучше понимать как продолжение более утилитарных практик, начало которым было положено в XIX веке. Вольфганг Шивельбуш в своей истории светотехники показывает, как широкое распространение городских уличных фонарей к 1880-м годам достигло двух взаимосвязанных целей: оно уменьшило давние страхи людей по поводу разнообразных опасностей, связанных с ночной темнотой, и раздвинуло временные рамки, что, следовательно, привело к увеличению прибыльности многих видов экономической деятельности[5]. Освещение ночной темноты было символической демонстрацией того, что апологеты капитализма обещали на протяжении всего XIX века: двойной гарантии безопасности и расширения возможностей для процветания, предположительно улучшавшей структуру социального существования для каждого. В этом смысле триумфальное установление мира 24/7 — реализация этого более раннего проекта, но такая, при которой преимущества и процветание достаются в основном могущественной глобальной элите.

Режим 24/7 неуклонно подрывает различия между днем и ночью, светом и тьмой, деятельностью и отдыхом. Это зона нечувствительности, амнезии, зона того, что подавляет возможность переживания. Перефразируя Мориса Бланшо, это и сама катастрофа, и ее последствия, которые характеризуются пустым небом, где не видно ни звезд, ни знаков, где теряются все точки опоры и ориентация невозможна[6].

Точнее, это что-то вроде чрезвычайного положения, когда среди ночи, как будто бы в ответ на некие чрезвычайные обстоятельства, внезапно включается батарея прожекторов, но так и не выключается, превращаясь в привычное постоянное явление. Планета переосмысливается как площадка для безостановочного трудового процесса или как постоянно открытый торговый центр с бесконечным разнообразием возможностей, вариантов выбора и шансов попробовать что-то новенькое. Бессонница — это состояние, при котором производство, потребление и отбрасывание использованного происходят без пауз, ускоряя утомление жизнью и истощение ресурсов.