24 дня на любовь

— Не прогадала, — подтвердил я. — Залезла в мой ноут, слила данные и я остался почти без денег. Повезло только, что у меня осталась наличка.

— А дальше ты сделал почти так, как хотели они.

В тот вечер я приехал домой и в тот же момент мне посыпались оповещения о списаниях. Не только с банковских счетов. Отовсюду. И Алена наговорила всякой ерунды, вроде того, что хотела меня унизить, что я ей не ровня. Несла какой-то бред и я ушел. Напился, подрался с кем-то в баре. А потом ко мне подошла какая-то женщина и предложила уехать. В полубессознательном состоянии я согласился.



Так вышло, что ранее я видел приемную мать Алёны лишь на фото, и никак не сопоставил картинки. Да и с отцом её знаком не был и вообще мало слышал. Григорьев всегда находился в тени, почти не светился сам и не светил доходами. Вообще о нем говорили мало, редко и чаще всего с уважением. Или страхом.

Только когда я и Ксения приехали в какой-то отель или гостиницу, она представилась. Позднее я жалел, что так получилось, но тогда, в таком состоянии… Она откровенно флиртовала, а я был зол, растерян и пьян. Бокалы с коньяком, приглушённый свет, а дальше сознание отключилось. Наутро не мог вспомнить ничего, кроме того, как мы оказались в этом месте. Хвататься за голову было поздно. Ксения, которую можно было назвать старшей сестрой Алёны, но никак не родителем, лежала рядом. В висках стучало, голова раскалывалась, ужасно хотелось пить. Странная дрожь била тело, сердце колотилось громко и сбивчиво. Ещё никогда похмелье не было таким жёстким. Почти трое суток понадобилось, чтобы организм пришел в норму.

— И как же они хотели? Я так понимаю, в отеле был не только алкоголь, — уже в который раз мелькнула мысль, которую отгонял.

— Да. Кое-что более серьезное, — согласилась Алёна. Она болезненно поморщилась, а в глазах снова встали слёзы. — Я не знала, что будет так. Что они пойдут на такое, что ты уйдешь. Я ничего не знала, — обречённо выдохнула она.

Я зажал переносицу, вспоминая, что было дальше. Развели, как последнего придурка. Надо же.

В тот день мы с Ксенией почти не говорили и я быстро уехал на такси к себе. Через три дня она позвонила и назначила встречу. В небольшом кафе показала фотографии, которые, якобы, запечатлели камеры видеонаблюдения в номере. Откровенного содержания. Я вообще ничего не мог вспомнить. Она сказала, что ее шантажировал сотрудник, который сохранил записи и пришлось их выкупить, чтобы они не оказались в сети. Выглядела нервной, испуганной, просила меня не уезжать и вообще вела себя странно. И тогда я совершил ещё одну ошибку. Пошел на поводу у Ксении, которая сказала, что с мужем они давно разошлись, ей так одиноко, страшно. Просила побыть немного с ней… После мы встретились ещё несколько раз.

Вот же идиот!

А потом всё оборвалось, история забылась. Прошло много времени. Я познакомился с Полиной, девушкой из института, с которой завязались отношения. Она мне очень нравилась. Лёгкая, добрая, хорошая, я к ней сильно привязался за короткое время. Всё шло отлично, пока вновь не объявилась Ксения. Сказала, что фотографии, которые она почему-то не выкинула, пропали. И что если они попадут к её мужу, то нам придется очень и очень плохо. Оказалось, что с Григорьевым она не расходилась, просто обманула меня. И снова началась какая-то ерунда. Она искала встречи, искала близости, подарила машину, якобы за то, что натворила Алёна, и становилась всё настойчивее. Ещё позже стала угрожать, что навредит Полине. Я не знал, что делать. В итоге она сама встретилась с Полиной, наговорила гадостей и девушка бросила меня. Я не стал опровергать её слов, согласился, чтобы не подвергать опасности Полю. Мы расстались.

— Значит, всё было спланировано. Такой спектакль устроили, молодцы. Но зачем?

— Я не знаю, — прошептала Алёна, закрывая лицо.

Ксения тогда вновь пропала на время, а в один прекрасный момент прислала мне сообщение, что Григорьев обо всём узнал. Через день за мной приехали. Не били, не грубили. Григорьев лично поставил перед фактом: через тридцать дней за мной придут и больше меня никто не увидит. Он расписал возможные варианты исхода, точнее, как все это будет происходить. Пытаться сбежать или куда-то обращаться нет смысла. И начался отсчёт.

Вот так глупо попасться… Но зачем я им?

— Максим, может быть, они ссорились с твоими родителями? Какие-то старые счеты?

— Алёна, я знаю меньше твоего.

Моя мать им точно не нужна. Она дружила с алкоголем, но не дружила со мной. Ругала меня и ругала моего отца, которого я не видел до своего совершеннолетия. А после видел его дважды и мы почти не говорили. Я даже не знал, кто он, чем занимается, где пропадал.

— Прости меня, — проговорила Алена и подошла ко мне.

— Алён, как бы там ни было, у тебя есть своя голова на плечах. Живи своей жизнью.

Я не знал, о чём ещё с ней говорить. Все время, что мы дружили, встречались, всё это теперь казалось сплошной ложью. И от этого хотелось сбежать. Не знать больше, не думать. Но, возможно, эта информация поможет сдвинуть дело с мертвой точки.