25 июня. Глупость или агрессия?

Согласно отчету командования КБФ, к рассвету 3 декабря с транспорта удалось снять 1740 человек. Командир отряда вице-адмирал В.П. Дрозд на эсминце «Стойкий» еще в 2 часа ночи покинул район катастрофы и ушел на восток к острову Гоглаид (Суурсаари), куда и прибыл благополучно в 14.00 3 декабря. Остальные корабли каравана с выжившими людьми прибыли на Гоглаид вечером 3 декабря. Тем временем искореженный взрывами «Иосиф Сталин» (голландской постройки 1940 г.) все еще держался на плаву и медленно дрейфовал в сторону эстонского берега. Утром 4 декабря корабль сел на мель у берега в 20 км к западу от Таллина. В этот момент командующий Краснознаменным Балтфлотом вспомнил, видимо, приказ настоящего И. Сталина (директива Ставки № 270 от 16 августа 1941 г. «О случаях трусости и сдаче в плен и мерах по пресечению таких действий»), который требовал: «Если часть красноармейцев вместо организации отпора врагу предпочтут сдаться в плен — уничтожать их всеми средствами, как наземными, так и воздушными». Адмирал Трибуц приказал добить «Иосифа Сталина» ударами бомбардировочной авиации и торпедных катеров [106]. Добить вместе с «подразделениями, которые целиком состояли из коммунистов и комсомольцев». Этот приказ адмирала (как, впрочем, и многие другие) не был выполнен — формально вследствие нелетной погоды и сильного обледенения торпедных катеров. Хотелось бы надеяться, что это была не единственная причина.

К полудню 4 декабря 1941 г. немецкие и финские корабли подошли к «Сталину» и сняли с него порядка 4 тыс. человек, ставших в результате военнопленными. Всего в ходе эвакуации ВМБ Ханко безвозвратные потери (погибшие и попавшие в плен) составили 4987 человек. Получил повреждения и встал на ремонт лидер «Ленинград», подорвались на минах и затонули три эсминца («Сметливый», «Суровый» и «Гордый»), сторожевой корабль «Вирсайтис», четыре тральщика, госпитальное судно «Андрей Жданов», транспорт «Иосиф Сталин», более 10 судов малого класса (торпедные катера, морские охотники). Эти потери, сопоставимые с потерями в крупном морском сражении, стали единственным практическим результатом создания весной 1940 г. советской военно-морской базы на полуострове Ханко.

Глава 4.3 ТРЕТЬЯ ПОПЫТКА

Если в боевых действиях лета–осени 1941 г. финская армия одержала блестящую победу, то на «политическом фронте» ситуация ухудшалась каждым днем. Долго «сидеть на двух стульях» было невозможно — тем более, что «стулья» эти имели вполне отчетливые собственные интересы.

Гитлера абсолютно не интересовали обещания, которые Маннергейм давал кому-то в 1918 году, «мечи в ножнах», «восход утренней зари над Беломорской и Олонецкой Карелией» и прочие красивости. От финской армии ожидали (а потом и требовали) участия в штурме Ленинграда и наступления от рубежа реки Свирь на Тихвин и Волхов для создания «большого кольца окружения» вокруг Ленинградского и Волховского фронтов Красной Армии.

И на то, и на другое предложения Рюти и Маннергейм дали немцам вежливый письменный отказ. 4 сентября 1941 г. в Ставку Маннергейма в Миккели в качестве «главноуговаривающего» прибыл сам начальник штаба оперативного руководства вермахта А. Йодль. Он вручил Маннергейму высшую военную на граду Германии — Рыцарский Крест (в советской историографии называемый «Железным крестом»). Маннергейм принял орден с благодарностью, но от наступления за Свирь и совместного с немцами штурма Ленинграда категорически отказался. В ноябре командующий 3-м АК генерал Сииласвуо начал откровенно саботировать приказы штаба немецкой армии «Норвегия» (в оперативном подчинении которой находился финский корпус) о наступлении к Мурманской железной дороге в полосе Кестеньга–Лоухи (см. карту №7).

Все это не могло не вызывать растущее раздражение в Берлине, который привык к совершенно другому стилю и способу взаимодействия со своими сателлитами. Способ этот ныне хорошо известен. Сначала с помощью и при поддержке германских спецслужб создавалась экстремистская, националистическая организация фашистского толка («усташи» в Хорватии, «салашисты» в Венгрии, «железная гвардия» в Румынии, «глинковцы» в Словакии), затем этой организации или прямо передавалась диктаторская власть, или же её сохраняли в качестве вооруженной, всесильной «оппозиции»; во главе обреченной страны ставили гитлеровскую марионетку; вооруженные силы переходили под полный и неприкрытый контроль немецких офицеров. И только после завершения всех «подготовительных мероприятий» части и соединения страны-сателлита присоединялись — опять же, под прямым и непосредственным командованием гитлеровских генералов — к очередному завоевательному походу Германии.