25 июня. Глупость или агрессия?

В немецком варианте протокольной записи беседы этот момент зафиксирован так: Молотов ответил, что дело не в вопросе о войне на Балтике, а в разрешении финской проблемы в рамках соглашения прошлого года. Отвечая на вопрос фюрера, он заявил, что представляет себе урегулирование в тех же рамках, что и в Бессарабии и в соседних странах (подчеркнуто мной. — М.С.)» [70].

Примечательно, что ни Гитлер, ни Молотов даже не сочли нужным упомянуть Мирный договор между СССР и Финляндией, заключенный 12 марта 1940 г. Хотя что же тут удивительного? Авторитетные паханы собрались для конкретного базара, о никчемных бумажках, подписанных с лохами, говорить при таких встречах на высшем уровне как-то не принято…

Во втором часу ночи 14 ноября 1940 г. в Москву ушла следующая телефонограмма: «Сталину. Сегодня, 13 ноября, состоялась беседа с Гитлером три с половиной часа и после обеда, сверх программных бесед, трехчасовая беседа с Риббентропом… Обе беседы не дали желательных результатов. Главное время с Гитлером ушло на финский вопрос (подчеркнуто мной. — М.С.). Гитлер заявил, что подтверждает прошлогоднее соглашение, но Германия заявляет, что она заинтересована в сохранении мира на Балтийском море. Мое указание, что в прошлом году никаких оговорок не делалось по этому вопросу, не опровергалось, но и не имело влияния… Таковы основные итоги. Похвастаться нечем, но по крайней мере выявил теперешние настроения Гитлера, с которыми придется считаться» [120].

О том, как именно в Кремле решили «считаться с мнением Гитлера», свидетельствуют те два документа от 25 ноября 1940 г., о которых шла речь выше. В обмен на военную базу на Дарданеллах, «договор о взаимопомощи» с Болгарией и признание региона Персидского залива «центром территориальных устремлений СССР» Москва обещала «обеспечить мирные отношения с Финляндией». В тот же день, 25 ноября, командование Ленинградского военного округа получило директиву наркома обороны СССР с приказом начать разработку оперативного плана военной операции, имеющей целью разгром финской армии и полную оккупацию страны «на 45-й день операции», причем разработку плана следовало завершить ко вполне определенному сроку — к 15 февраля 1941 года.

Глава 2.6 ПОСЛЕДНИЕ МИРНЫЕ МЕСЯЦЫ

Содержание многочасовых изнурительных бесед Молотова в Берлине можно кратко и точно выразить в пяти словах: кто не успел, тот опоздал. То, что Сталин успел с сентября 39-го по сентябрь 40-го года прибрать к своим рукам в Восточной Европе, то за ним и осталось. Ни на какие новые продвижения СССР на запад (юго-запад, северо-запад) Гитлер согласия не дал. Невзирая на текст секретного Протокола от 23 августа 1939 г. и на любые возможные толкования этого текста. С этого момента (с ноября 1940 г.) советско-финляндские взаимоотношения оказались настолько плотно включены в общий контекст большой европейской политики, что их изолированное изучение и описание становится уже невозможным.

Принято считать, что на советские предложения от 25 ноября 1940 г. (об условиях присоединения СССР к «оси Рим-Берлин-Токио») ответа не последовало. Это не совсем так, а точнее говоря — совсем не так. Первым по счету «ответом» было оглушительное молчание Берлина, фактически отказавшегося даже начать обсуждение этих условий. Стоит отметить, что 17 января 1941 г. Молотов счел возможным выразить послу Шуленбургу свое «дипломатическое недоумение» отсутствием какой-либо реакции Берлина на советские предложения, но и это ничего не изменило. Вторым, несравненно более весомым «ответом» стало официальное присоединение Болгарии к «оси» (1 марта 1941 г.) и ввод германских войск на ее территорию. Это произошло, несмотря на неоднократные заявления правительства СССР о том, что «оно будет считать появление каких-либо иностранных войск на территории Болгарии или в Проливах нарушением интересов безопасности СССР» [70]. В тот же день, 1 марта 1941 г., Молотов вручил Шуленбургу ноту следующего содержания:

«1. Очень жаль, что, несмотря на предупреждение со стороны Советского правительства в его демарше от 25 ноября 1940 года, Германское правительство сочло возможным стать на путь нарушения интересов безопасности СССР и решило занять войсками Болгарию.