25 июня. Глупость или агрессия?

Манштейн, 56-й танковый корпус которого первым форсировал Западную Двину, пишет в своих мемуарах: «В эти дни советская авиация прилагала все усилия, чтобы разрушить воздушными налетами попавшие в наши руки мосты. С удивительным упорством, на небольшой высоте одна эскадрилья летела за другой с единственным результатом — их сбивали».

В итоговом «Отчете о боевых действиях 2-й АД за два месяца войны», подписанном командиром дивизии полковником Архангельским, читаем: «… 2. Действия в первом месяце войны мелкими группами и одиночными самолетами (имелась прямая директива „больше звена исходить“) являлась ошибочной и дала возможность уничтожать нас по частям. Крупные цели в виде больших мото-мехколонн следовали чуть ли не парадным строем (Двинск, Остров) и требовали массированных действий авиации. И для этого были и силы и средства.

Характерно отметить, что все, чему нас учили в академии и на полевых учениях (а учили не всегда уж плохо), с первых дней войны было растоптано и заменено сплошной импровизацией» [337].

Прямая директива, действительно, имелась. Причем самого высокого уровня. 4 июля 1941 г. за подписью Жукова вышла директива Ставки ГК (б/н) следующего содержания:

«Ставка приказала:

1. Вылет на бомбометание объектов и войск большими группами категорически запретить.

2. Впредь вылеты для бомбометания по одной цели одновременно производить не более звена, в крайнем случае, эскадрильи» [338].

Для сотен бомбардировочных экипажей эти несколько строк стали смертным приговором. После того как развернутые в первом эшелоне фронтов истребительные авиаполки были смяты и раздавлены волной панического «перебазирования», возможность организации сопровождения бомбардировщиков истребителями была сведена к минимуму. Хаос и развал системы управления ВВС, да и всей Красной Армии в целом, сводили этот минимум к нулю. Если в подобной ситуации у летчиков и оставался какой-то шанс выполнить боевую задачу и при этом выжить, то этот шанс был только в массировании сил, в построении плотных боевых порядков больших групп бомбардировщиков, которые хотя бы в теории могли встретить атакующие «мессершмитты» стеной мощного пулеметного огня. Директива Ставки не оставляла звену (3 самолета) СБ или ДБ практически никакой надежды на возвращение домой после встречи с истребителями противника..

Правды ради надо признать, что авиация той эпохи — даже при самом идеальном ее использовании — неспособна была самостоятельно решить задачу уничтожения танковых колонн противника. Огонь с неба мог лишь в большей или меньшей степени помочь наземным войскам, которым предстояло упорной обороной остановить наступление врага. Поэтому одновременно с переключением действий ВВС Северного фронта с «финского» на «немецкий» фронт Ставка начала перебрасывать навстречу наступающим на Резекне–Остров моторизованным соединениям 4-й Танковой Группы вермахта и сухопутные части Северного фронта.