25 июня. Глупость или агрессия?

Одновременно с броском к Свири финские войска нанесли удар в центральной зоне фронта и 8 сентября заняли поселок Пряжа, перерезав таким образом единственную в тех местах автомобильную дорогу, соединяющую Олонец с Петрозаводском. В огромном лесном массиве между Пряжей и Олонцом оказались окруженными советские войска, численность которых Маннергейм оценивает в две дивизии. В своих воспоминаниях он пишет: «…В последующие дни клещи вокруг этих дивизий сжимались все больше и больше… Ценой огромных усилий основной части удалось отдельными группами через леса и болота выйти из окружения, оставившее снаряжение. Как и при разгроме „мешка“ у Порлампи на Карельском перешейке, русские солдаты и сейчас показали совершенно невероятную способность переносить трудности и напряжение, и донесения о боях под Пюхяярви говорили до дрожи наглядно о мучениях, которые испытывали они, пробираясь через дремучие леса…».

Блестящий успех, одержанный финскими войсками в начале сентября, оказался фактически последним.

В дальнейшем темпы наступления неуклонно падали. Девять дней потребовалось для того, чтобы пройти 40 км от Пряжи до Петрозаводска. Финская армия явно «выработала свой ресурс», да и «наступательный порыв» после пересечение границы, видимо, иссяк. Солдаты не понимали, зачем и до каких пределов им надо идти вглубь безбрежных просторов северной России, а поскольку финские войска — повторим это еще раз — были скорее «народным ополчением», нежели нерассуждающим механизмом профессиональной армии, то случаи неподчинения и отказов от дальнейшего наступления перестали быть единичными. По сведениям финского исследователя Х. Хейниля, на Карельском перешейке отказы переходить границу 1939 г. произошли в каждом втором пехотном полку [363]. Зафиксирован даже единичный (и основанный лишь на воспоминаниях очевидцев, а не на каких-либо документах) случай, когда с призывом не переходить границу к подчиненным обратился офицер в звании капитана. Еще раз подчеркнем, что все описанные выше случаи имели место на Карельском перешейке, и механически переносить эту статистику на ситуацию в частях, воевавших в Карелии, будет весьма опрометчиво, однако некая общая тенденция вырисовывается вполне отчетливо.

Тщетными оказались и надежды финского командования на то, что. перерезав железнодорожную магистраль Лодейное Поле–Петрозаводск, они смогут лишить 7-ю армию связи с «большой землей». Буквально за несколько недель до начала третьего этапа финского наступления было закончено строительство 400-километровой железнодорожной ветки, соединившей Беломорск с магистралью Вологда–Архангельск. Таким образом был создан «северный транспортный коридор» (Беломорск–Медвежьегорск–Петрозаводск), который позволял снабжать войска Карельского фронта, правда, очень длинным, кружным путем. По северной магистрали в 7-ю армию прибыли свежие 313-я и 114-я стрелковые дивизии. Ожесточенные бои за Петрозаводск продолжались две недели и завершились взятием города 1 октября 1941 г.

Приказ Сталина о превращении всей оставляемой территории в зону «выжженной земли», сформулированный им в знаменитом радиообращении 3 июля 1941 г., в полной мере был распространен и на Карелию. Более того, именно там, вследствие относительно медленного (медленного в сравнении с темпом наступления танковых соединений вермахта) продвижения финских войск, этот приказ выполнялся в реальности. В Петрозаводске было разрушено до 50% жилого фонда, в Кондопоге — 80%; взорваны электростанции, разрушены лесопильные заводы; население, которое не успело или не захотело эвакуироваться, было оставлено без малейших запасов продовольствия. Только приход финской армии спас десятки тысяч человек от голодной смерти. Что, разумеется, не мешало и по сей день не мешает некоторым авторам оглашать страницы книг и газет причитаниями про «мизерные пайки» и «бесчеловечную расистскую политику» финских оккупантов.