25 июня. Глупость или агрессия?

Слово «история» имеет в русском языке несколько разных значений. Соответственно, разным должно быть и отношение к расхожему выражению «история не знает сослагательного наклонения». Если понимать под историей совокупность состоявшихся в прошлом событий, то события эти, естественно, изменить уже невозможно. Но вот для «истории», как одной из общественных наук, ставящих своей задачей понять смысл и направление развития государства и народа, рассмотрение нереализованных альтернатив имеет огромное значение, ибо часто позволяет точнее и глубже понять суть того, что произошло в действительности. Правда, для того, чтобы не скатиться к другой крайности и не подменять науку спекулятивным мифотворчеством, очень важно определить «граничные условия» построения альтернатив. В частности, определить их разумно допустимую хронологическую глубину.

Другими словами — с какого момента мы начинаем «конструировать иную историю»? С лета 1939 года, когда Сталин принял решение помочь Гитлеру в деле развязывания общеевропейской войны? Или с 3 апреля 1917 года, когда на Финляндский (забавная ирония судьбы!) вокзал Петрограда прибыл известный «пломбированный вагон» с небольшой группой крупных международных авантюристов? Или с 1 марта 1881 года, когда влюбленные в народ террористы убили Александра Освободителя? Или уж с самого легендарного «призвания варягов»?

Завершал книгу, посвященную трагической истории советско-финских войн, имеет смысл рассмотреть возможные альтернативные решения и действия руководства СССР, начиная со вполне определенного временного рубежа — с весны 1941 г. Выбор именно этой «временной отметки» отнюдь не случаен. Весна 1941 года это тот (едва ли не единственный) момент в истории сталинской империи, когда интересы многонационального советского народа и интересы «коллективного Сталина» (понимая под этим выражением самого Хозяина и его ближайшее окружение) в главном и основном совпали. До этого момента существовало вполне очевидное несовпадение интересов. Советский народ хотел мира и спокойствия. Ему, советскому народу, и без того жилось не слишком весело и совсем нелегко.

Кровопролитная война и все бесчисленные бедствия, которые падают на плечи простых людей до, во время и после войны, народу были абсолютно не нужны. Сталинская же верхушка стремилась к развязыванию широкомасштабной войны в Европе, поскольку видела в войне кратчайший (если не сказать — единственный) путь к расширению сферы своей власти за пределы границ СССР. Более того, победоносная война (и ожидаемая богатая военная добыча) была необходима Сталину и для укрепления внутриполитической стабильности, изрядно подточенной большой резней 1937–1938 годов.

При таком разительном несовпадении интересов народа и власти обсуждение альтернатив становится попросту невозможным — отсутствует единый критерий оценки. С точки зрения интересов народа вторжение в Финляндию, начавшееся 30 ноября 1939 г. и повлекшее за собой колоссальные жертвы, явилось бедой, несчастьем, преступной ошибкой. С точки зрения интересов Сталина ошибкой было лишь недостаточное количество войск, привлеченных к участию в операции, что в конечном итоге и не позволило разгромить Финляндию в приемлемые по внешнеполитическим обстоятельствам сроки. С точки зрения интересов советского народа следовало уже осенью 1939 г. оказать противникам Германии — Франции и Великобритании — всю возможную экономическую помощь; как говорится, «снять последнюю рубаху», но укрепить Западный фронт бензином, продовольствием, боеприпасами, танками и самолетами (благо в СССР танки и самолеты были накоплены в астрономических количествах). И пусть они, англичане и французы, воюют против нашего общего врага! Любой трудящийся человек согласится с тем, что лучше проливать пот, нежели кровь. Сталин же помогал Гитлеру, но это вовсе не было «ошибкой» — это была неотъемлемая составная часть плана по разжиганию общеевропейской войны; без помощи Сталина Гитлер мог бы и не решиться начать эту войну. Ошибкой Сталина оказалась лишь неверная оценка боеспособности французской армии — и не более того.

Весной 1941 г. война между Германией и СССР стала неизбежна. Не вдаваясь сейчас в рассмотрение причин этого (некоторые из них обсуждались выше в части 2), отметим главное: с этого момента и у народа, и у Сталина появился общий интерес, общая задача. В воине, которую нес с собой Гитлер, нельзя было проигрывать. В такой войне нужна была только победа. Исходя из этой задачи, постараемся выявить возможные альтернативы в действиях руководства СССР на «финляндском направлении».

И зимой, и весной, и летом 1941 года главной военной силой на территории Финляндии была финская армия. Германия могла влиять (и влияла) на решения, принимаемые финским руководством, но решения эти принимались не в Берлине, а в Хельсинки. Такая ситуация открывала возможности для мирного, т.е. самого простого и «дешевого» из всех возможных, решения вопроса обеспечения безопасности северных границ СССР. А именно:

- денонсация Московского договора;