25 июня. Глупость или агрессия?

Поздней осенью 1939 г. планирование операций Балтфлота и Ладожской флотилии также перешло от стадии «двусторонних штабных игр» к разработке боевых приказов. 23 ноября 1939 г. Военный совет КБФ издал директиву №5/оп: «Прервать морские коммуникации Финляндии, не допуская подвоза извне войск и боевого снаряжения, уничтожить броненосцы береговой обороны и подводные лодки противника в море и заливе, не допуская их уход в территориальные воды Швеции» [100].

В составленном уже после окончания «зимней войны» докладе командующего Ладожской флотилией капитана 2-го ранга Смирнова отмечено, что «первой задачей, которая по приказанию Военного совета КБФ была разработана штабом флотилии в октябре 1939 г. (подчеркнуто мной. — М.С.). была высадка десанта в составе усиленного полка в заливе Сортанлакс» [37]. 23 ноября Военный совет КБФ в своей директиве №7/оп поставил перед командованием Ладожской флотилии более масштабные задачи:

«- уничтожить финские корабли в Ладожском озере;

- не допустить высадки диверсионных десантов на Ладожском озере…

- поддержать огнем артиллерии фланги 7-й и 8-й армий;

- быть готовой к высадке диверсионных групп на фронте Сортавала — Кякисалми (Кексгольм);

…Начало боевых действий по сигналу „Факел“ (оружие применять, война началась)» [37].

Наряду с главной, военной составляющей, «план контрудара» включал в себя и политико-пропагандистскую часть.

Надо было организовать ту самую «военную провокацию со стороны вооруженных сил Финляндии», в ответ на которую будет нанесен контрудар с «выходом к шведской и норвежской границе». И, что гораздо более значимо, нужно было заранее создать те псевдосамостоятельные государственные структуры, которым будет формально передана власть в Хельсинки после того, как советские войска «уничтожат противостоящие части финнов, не допуская их отхода». Если с методикой и техникой организации вооруженной провокации особых сложностей не наблюдалось (ОГПУ-НКВД накопило к тому времени огромный опыт), то с «народным правительством» и «революционной армией» были большие проблемы. Кадры, как учил товарищ Сталин, решают все, но кадров-то как раз и не было. Кадры, как нам уже известно, были поголовно ликвидированы в ходе многолетней борьбы с «финским буржуазным национализмом». В Карелии и Ленинграде уцелевших почти не осталось, поэтому руководителей для будущей советской Финляндии пришлось искать в более безопасных местах. Одним из таких безопасных (по сравнению с Советским Союзом образца 1937 г.) мест была охваченная огнем гражданской войны Испания. Там, в качестве военного советника интербригад воевал «красный финн», выпускник Военной академии им. Фрунзе, товарищ А. Анттила. Его и назначили командиром 106-й стрелковой дивизии Ленинградского ВО.

Дивизия эта, несмотря на стандартное обозначение, была совсем необычной — личный состав набирался исключительно из лиц, владеющих финским или карельским языком. Приказ о ее формировании был подписан наркомом Ворошиловым 11 ноября 1939 г., (т.е. за 20 дней до того, как изумленному миру было предъявлено «народное правительство демократической Финляндии»). Впрочем, российский историк П. Аптекарь, многие годы работавший с документами РГВА, утверждает, что приказ от 11 ноября лишь формально завершил процесс формирования «карело-финской дивизии», начавшийся еще в середине октября [95]. Как бы то ни было, дивизия была сформирована, командир назначен, и уже 23 ноября 1939 г. на базе 106-й дивизии начал формироваться «1-й горно-стрелковый корпус народной армии Финляндии». Предполагалось развернуть корпус в составе четырех дивизий, но людей, увы, не хватало. За январь-февраль 1940 г. было подано всего 1441 заявление о добровольном вступлении в «народную армию» [41]. Этого могло хватить для комплектования двух стрелковых батальонов, но никак не четырех дивизий.

Разумеется, некомплект личного состава дивизий «народной армии» не имел ни малейшего военного значения.