25 июня. Глупость или агрессия?

Не надо думать, что дойти (долететь) до Ганга или, по крайней мере, до Палестины собирались одни только авиационные командиры. 11 мая 1940 г. дивизионный комиссар Шабалин пишет докладную записку начальнику Главного политуправления Красной Армии Мехлису, в которой с большой тревогой пишет о «необходимости тщательно просмотреть организацию частей и соединений Красной Армии под углом зрения готовности их вести войну на Ближневосточном театре» [90]. Отметим также, что ровно через 20 дней, 31 мая 1940 г., сам товарищ Мехлис подписал приказ № 0027, в котором поставил задачу «в месячный срок оборудовать в секретной типографии Воениздата цех с необходимыми иностранными шрифтами для выпуска литературы» (вероятно, имелись в виду листовки для солдат противника и краткие разговорники. — М.С.). Далее в приказе идет длинный перечень, в котором наряду с 11 европейскими языками названы также «турецкий, иранский, афганский, индейский (так в тексте. — М.С.), китайский, монгольский, корейский, японский» [91].

Как видим, не один только Маяковский любил «громадье планов…». Возвращаясь, однако, от проблем «индейского» языкознания к главной теме данной главы, мы можем еще раз констатировать тот факт, что советизация Финляндии не была ни единственной, ни главной задачей, которая весной 1940 года стояла перед Красной Армией. И когда излишнее упорство в решении частной задачи поставило под угрозу срыва реализацию всего большого плана, Сталин, как осторожный и дальновидный политик, приказал дать «задний ход».

Часть 2 МИР — ЭТО ВОЙНА

Глава 2.1 ДОГОВОР О МИРЕ ИЛИ «МИРНАЯ ПЕРЕДЫШКА»?

29 марта 1940 г., выступая на сессии Верховного Совета СССР, глава правительства СССР и нарком иностранных дел В.М. Молотов завершил свой отчет перед «высшим органом законодательной власти» в части, касающейся войны с Финляндией, следующими словами: «Заключение мирного договора с Финляндией завершает выполнение задачи, поставленной в прошлом году, по обеспечению безопасности Советского Союза со стороны Балтийского моря. Этот договор является необходимым дополнением к трем договорам о взаимопомощи, заключенным с Эстонией. Латвией и Литвой…» [101].

Кто бы и как бы ни относился сегодня к товарищу Молотову лично, нельзя не признать, что задача обеспечения безопасности является первейшим делом любого правительства любой страны. Для Советского Союза проблема обеспечения безопасности «со стороны Балтийского моря» была более чем актуальной. На берегу этого моря, на самом краю российской земли находился Ленинград: красивейший город, центр военной промышленности, крупный железнодорожный узел и морской порт; город-символ могущества страны, ее героической истории и многовековой культуры. «Безопасность Ленинграда есть безопасность нашего Отечества, — говорил Сталин своим генералам и тут же объяснил почему: — Не только потому, что Ленинград представляет процентов 30–35 оборонной промышленности нашей страны, но и потому, что Ленинград есть вторая столица нашей страны. Прорваться к Ленинграду, занять его и образовать там, скажем, буржуазное правительство, белогвардейское — это значит дать довольно серьезную базу для гражданской войны внутри страны против Советской власти» [20].

К каким же результатам в деле обеспечения безопасности Ленинграда, да и всего Советского Союза в целом, привела 1-я советско-финская война? Самый короткий и точный ответ на этот вопрос можно найти в известном изречении о том, что нельзя перепрыгнуть пропасть в два прыжка. Лучше и не пробовать.