25 святых

— Ещё бы, — подхватила Метсон. Они покинули зал святилища, разбившись на пары. Метсон шла с Боудом, а профессор Коэл с архиепископом. Профессор изъяснялась на ломанном русском. Боуд не смог сдержать улыбки при виде того, как морщился архиепископ, слушая профессора Коэл. По всей видимости, она делала чудовищные ошибки в речи. До Боуда донёсся голос Метсон.

— Эта девушка очень и очень странная, шеф. Как только она приехала, сразу попросила отвести её к телу Святого Генриха.

— К телу Святого Генриха? — на лице Боуда отразилось явное удивление. — Откуда она про него узнала?

— Понятия не имею, шеф, — Метсон пожала плечами и продолжала с той же таинственностью в голосе. — Она долго сидела на корточках перед телом святого и всё время молчала, а потом начала о чём–то разговаривать с отцом Джонатаном.

Выслушав Метсон, Боуд снова пробормотал:

— Странно всё это! Что ещё?

— Ничего. Я показала архиепископу управлению. Показала наших людей. Подробно объяснила, чем мы занимаемся.

— Ты правильно сделала, — одобрительно произнёс Боуд.

Разговаривая, они дошли до дверей кабинета. Потом на время разговор прервался. Возобновился он уже внутри, когда все четверо уселись за рабочим столом. На этот раз в нём приняли участие все без исключения. Разговор начал Боуд. Он поблагодарил архиепископа за то, что тот откликнулся на просьбу. Архиепископ ответил, что, учитывая обстоятельства, он не мог поступить иначе. Разговор переводила Метсон, довольно сносно владеющая русским языком. После обмена любезностями разговор перешёл к теме, которая привела архиепископа в США.

— Ваше преосвященство, — с явным уважением в голосе заговорил Боуд, — вы видели всё, чем мы здесь занимаемся. Буду откровенен с вами. В данный момент, мы испытываем очень серьёзные затруднения. И мы очень нуждаемся в вашей помощи и поддержке.

Боуд дождался, пока Метсон перевела его слова и начала переводить ответ архиепископа.

— Сделаю всё, что смогу. Кому как ни мне помогать в защите веры и добра, — так прозвучал ответ архиепископа. Услышав эти слова, Боуд не сдержался и спросил:

— Почему же в России не сражаются со злом?

На лице архиепископа отразилось удивление. Едва он начал отвечать, как удивление появилось на лицах Метсон и профессора Коэл.

— А разве вы не знаете? — глядя на архиепископа, переводила Метсон. — Вы же приезжали по поводу убитых из рода Мандрыги.

— Что мы должны знать? — спросил Боуд

— Мандрыги четыре с половиной столетия сражались со злом, — переводила Метсон слова архиепископа, — монастырь Святой мученицы Олеси был построен как оплот и укрытие этого рода. Ещё в 16 веке люди из этого рода, пришли в Орловскую область и укрылись в лесах. Потом они начали строить этот монастырь. История этого рода связана с многочисленными тайнами, многие из которых навсегда погребены в вечности. Их никто не узнает. никогда. Никто из этого рода никого близко к себе не подпускал. Они жили очень уединённо и ни с кем ни общались.

— А откуда вам стало всё известно? — спросил у архиепископа Боуд. Тот выслушал перевод и сразу ответил:

— Мать усыновила меня. Только поэтому я был посвящён в некоторые вещи касающиеся рода Мандрыги.

— Тогда почему русские считают род Мандрыги — сатанистами? — не удержалась от вопроса профессор Коэл. На лице архиепископа отразилось непонимание. Метсон перевела этот вопрос и на русский и на английский, для Боуда. Услышав слова Метсон, архиепископ махнул рукой.

— Это связано с глупым мифом, — начала переводить его слова Метсон, — в России существуют поверье, что Иван Грозный приказал казнить князя Евстаса Мандрыгу за якобы существующий сговор с дьяволом. А после этого, он

приказал поместить гроб с телом князя в Московский кремль. Тело князя, якобы было помещено в глухую комнату и окружено иконами святых. Разумеется, ничего этого и в помине не было. Но слухи в средневековой Руси едва ли не означали подлинные происшествия. Тем более, когда вопрос касался такого понятия, как вера. Причина только в этом и ни в чём больше.

Профессор Коэл и Боуд внимательно выслушали архиепископа. Хотя Боуд слушал вполуха. Ему не терпелось задать очень важный вопрос. И он сделал это, как только архиепископ замолчал.

— Что ваше преосвященство хотел сказать, называя слово «мать»? Эта женщина, которая усыновила вас. имела отношение к роду Мандрыги?

— В роду Мандрыги всегда был главный хранитель, — последовал ответ архиепископа, — и это, как правило, всегда была женщина. Она хранила все основные тайны рода, поэтому её и называли «мать».

— Кроме неё мог ли кто–нибудь другой знать тайны рода Мандрыги?

Архиепископ с уверенностью отрицательно покачал головой, едва выслушал перевод.

— Нет, — последовал короткий ответ.

— А эта женщина. «мать». жива? — Боуд страшился услышать отрицательный ответ на свой вопрос. Надежды Боуда стали таять, как только он увидел, как архиепископ снова отрицательно качает головой.

— Всё кончено, — устало прошептал Боуд, — я надеялся услышать нечто, что поможет нам. Однако архиепископ ничего не знает.

— Шеф, архиепископ спрашивает о смысле всех вопросов. Он хочет узнать, что мы ищем?