25 трупов Страшной общаги

– Меня в детстве интересовала анатомия Колобка, и что с ним происходило, когда он катился по лесу. Но это мелочи. Знаете, меня очень привлекла одна ваша реакция и мне бы ее хотелось проверить напоследок.

Он вытащил из-за пазухи руку. В ней, подрагивая лапками, висел полосатый серый котенок. Леонид поставил котенка на стол. Иван Иванович вцепился обеими руками в табуретку. По пищеводу снова прокатилась знакомая волна, но блевать было уже нечем.

– Коте-о-о-нок, – сказал Леонид, глядя на Ивана Ивановича. – Котя-а-а-тка. Бабка Зоя недотопила.

– Откуда вы знаете?

– Кургузова помните? В Тверской области работал. Заманивал детей котятками, уводил в лес, а там трахал и расчленял. Или наоборот – по настроению. На последнем мальчишке помер, не довел дело до конца. Так в архивах информация о нем и затерялась. Любопытный чувак. Давно хотел его реконструировать.

Котенок ковылял по столу, тупо тыкаясь мордочкой в скатерть. Ноги у Ивана Ивановича похолодели.

– Чужой страх – это очень любопытно, – сказал Леонид. – Удивительная эмоция, которая заставляет людей совершать что угодно.

– Но почему именно я? – медленно спросил Иван Иванович, пытаясь представить, что перед ним не котенок, а половая тряпка. Обычная половая тряпка. Ну шевелится… Всего лишь очень сильный сквозняк. – Почему я заинтересовал вас?

Леонид наклонился поближе. Пудра и тональник скатались в комочки, и Иван Иванович разглядел гнойные вкрапления в воспалившихся ссадинах.

– Да дедуля это мой был, – просто сказал он и совершенно по-детски улыбнулся. – Какой-никакой, а родня.

– В-ваш? – Иван Иванович обнаружил вдруг несвойственное себе заикание. – Но в-вы же с-сказали, что информация з-затерялась в арх… архивах.

Котенок копошился на столе и беззвучно разевал крохотный розовый ротик. Ивану Ивановичу казалось, что оттуда несет тухлятиной и застарелой кровью.

– Затерялась, – кивнул Леонид. – И слава богу. А то еще мог бы проблем огрести. Ну, знаете, сын за отца не того, внук за деда тоже… Батя рассказывал мне про деда. Хороший мужик был. Кораблики ему стругал, кашу манную варил без комочков… Жаль, я его не застал.

Котенок наконец издал сиплый мявк. Иван Иванович судорожно сглотнул ставшую вдруг вязкой и горькой слюну.

– Так странно, – сказал Леонид, наблюдая за ним. – Детские страхи – это то, что руководит взрослыми. Сильнее, чем что бы то ни было.

– Я не боюсь, – хрипло сказал Иван Иванович и усилием воли заставил себя встать с табуретки. – Я просто устал. Я давно ничего не ел. Вы же сами обнесли мой холодильник.

Леонид развел руками:

– Прошу прощения.

– Нет-нет, все нормально, – Иван Иванович взялся за дверцу холодильника. – Я обновил запасы.

– Голубь? – удивился Леонид. – Когда я его увидел, то решил, что он давно сдох. Не зря же вы его так назвали.

Иван Иванович кисло усмехнулся:

– Знаете греческий? Хотя да, реконструктор же. Присоединитесь к трапезе?

Леонид пожал плечами:

– Почему бы и нет? Голубей я еще не ел.

– Как же вы так, – Иван Иванович открыл дверцу холодильника и протянул руку к дальней полке. – Непорядок. Надо наверстать.

– Не довелось как-то, – сказал Леонид, почесывая котенка, достал из-за голенища высоких берц охотничий нож и положил его на стол.

– Не страшно, – Иван Иванович взял то, что находилось на дальней полке, и прикрыл дверцу холодильника. – Может, еще и доведется.

Он заметил удивление в глазах Леонида, когда тот увидел, что Иван Иванович держит в руках банку с надписью: «Гру. ди». Возможно, соленые грузди, плавающие в мутном подернутом плесенью рассоле, и были похожи на маленькие груди. Но Иван Иванович не стал над этим задумываться. Он резко метнул банку в сторону Леонида.

У того была хорошая реакция – он успел закрыться руками, но банке груздей тридцатипятилетней выдержки хватило сотрясения воздуха, чтобы взорваться. Мокрые осколки и липкие вонючие ошметки грибов облепили Леонида. Тот сполз на пол, воя от боли и ощупывая пальцами окровавленное лицо.

– Дедушкины грибы, – сказал Иван Иванович. – Он туда «царскую водку» добавлял. И на даче зимой оставлял, чтобы бомжи потравились. Последняя баночка оставалась – на память.

Леонид выл и корчился под столом. Котенок на столе обмочился.

Иван Иванович обернул руку полотенцем, брезгливо сморщился, взял котенка за шкирку и, представляя, что несет авоську с хлебом, вышвырнул его в форточку. Лететь было всего сантиметров двадцать, поэтому за судьбу мелкой твари Иван Иванович не переживал.

Леонид забулькал и затих.

Что-то заискрило на потолке. Иван Иванович поднял глаза. Смесь азотной и соляной кислот проела штукатурку и добралась до проводки. Заискрило и где-то в районе розетки. Затем что-то лопнуло в коридоре – там висел счетчик. А потом запахло паленым.

* * *

Пожарные приехали быстро. Квартира выгореть не успела, хотя основательно подкоптилась. Иван Иванович сидел в ванне, наполненной водой, в обнимку с трупом Птомы и фотографией деда.