250 золотых наговоров на воду. Чтобы дела пошли резко в гору, чтобы деньги в доме не переводились

Затем немногословная хозяйка проводила Ивана в маленькую комнатку рядом с кухней, где стоял обычный современный диван. Только вот одеяло и подушки были совсем другими, чем Иван видел – настоящие пуховые. Перед тем как провалиться в глубочайший сон после непростого дня, Иван, блаженно улыбаясь, успел зафиксировать: «Я в раю».

Спалось ему замечательно – крепко и безмятежно. Никаких снов, никаких тревог, никаких забот. Проснулся он не от солнечного луча, пробившегося сквозь полотняные занавески, и не от птичьих трелей, а от того, что что-то мокрое коснулось его щеки. Открыл глаза и увидел перед собой собачью морду. Непроизвольно дернулся. А перебинтованная псина снова попыталась лизнуть его и завиляла хвостом. Иван протянул руку и погладил Тармо.

На стуле была сложена свежевыстиранная одежда. Никаких пятен и тонко пахнет разнотравьем. На подоконнике рядом с мобильным телефоном лежал подарок Вирмы – руна-талисман. Иван натянул на себя свои джинсы и футболку. Аккуратно сложил на стуле хозяйскую одежду. Взял мобильник, не желающий устанавливать связь с внешним миром, и талисман от приветливой карелки. Камушек был гладкий, и лишь с одной стороны на нем виднелось несколько потертых линий. Слегка ухмыльнувшись, Иван отправился приветствовать хозяйку и благодарить за приют. На кухне Вирмы не оказалось. Постояв несколько минут в нерешительности, Иван отправился на поиски хозяйки во внутренние покои. Перед порогом он громко кашлянул, постучал о притолоку. Ответа не последовало. Поскольку любопытство оказалось сильнее, журналист, откинув плотную штору, шагнул в светлое и просторное помещение.

Комната несла на себе отпечатки цивилизации – современные напольные светильники, мягкая мебель, роскошный ковер на полу и картины на стенах. Красивые, – подумал Иван. Было много различных ваз: из цветного стекла, хрусталя, какого-то металла. В некоторых стояли букеты полевых цветов, в напольной вазе – какая-то непонятка типа икебаны из трав и кореньев. Настоящим украшением комнаты оказались напольные старинные часы. Телевизора и музыкальной аппаратуры не наблюдалось. Но один предмет выделялся особо, по мнению Ивана, был здесь прямо-таки неуместен. В простенке между окнами просторной комнаты стояло старинное пианино! Глухой лес, волки, талисманы и такой светский городской музыкальный инструмент! Это было достойно удивления.

От изучения пространства Ивана отвлек разговор на непонятном ему языке.

Вирма уже хлопотала у плиты. Приветливо улыбнулась Ивану. Он был немного смущен от того, что без хозяйки прошел в дом. Но его выручил Тармо. Иван наклонился к собаке и приветливо потрепал ей холку. Псина дружелюбно завиляла хвостом и даже взвизгнула от удовольствия.

Во время завтрака Вирма была более словоохотливой, чем накануне. Она рассказала, что на днях повадился волк ходить на ее хутор и вчера бедняга Тармо угодил ему в зубы. И если б не авария с автомобилем Ивана, то ее бедную псину ждала бы печальная участь. Иван, в свою очередь, отметил, что при такой ране Тармо чувствует себя неплохо. Псина, услыхав свое имя, подняла голову, навострила уши, высунула язык и завиляла хвостом.

Неожиданно Вирма спросила, зачем он приехал в их края. Иван вспомнил, что она вчера угадала его намерения, и теперь не знал, что сказать. Вместо ответа на вопрос неожиданно спросил: «Вы одна тут живете?»

Вирма улыбнулась и утвердительно кивнула головой.

«Не страшно?» – продолжил Иван.

Женщина пожала плечами, чуточку задумалась, как будто искала ответ на вопрос. Затем глянула озерными глазами на Ивана и тихо сказала: «В городе страшнее».

Замечание не показалось Ивану риторическим. Ее ответ звучал убедительно, со знанием дела. Опять же пианино не давало покоя. Но спросить о нем он не успел. Без его вопроса Вирма сказала: «Я в Петербурге училась. В консерватории». Для Ивана это прозвучало, как, если б его скромная невеста со своим филфаком педагогического заявила, что образование получила в Кембридже или Сорбонне. Но он постарался не выдать удивления, чтобы не показаться невежливым. Он лишь произнес: «Вы, верно, мысли читаете?»

«Есть немного», – невозмутимо ответила Вирма.

Потом помолчала и продолжила: «Я специализировалась на древних музыкальных рукописях. Не переживай. А насчет мыслей – я не в свое не лезу. Ты мне вслух не сказал, зачем приехал, но я тебе одно хочу подсказать: на Соловки сейчас не трать время, потом приедешь. Поезжай в сторону Вирмы. Для него там лучше будет. Его Павлом зовут? Да не смотри ты на меня так. Вот, почитай». И она протянула ему какой-то справочник.

«Вирма – старинная поморская деревня, расположенная на побережье Белого моря, в 30 километрах юго-восточнее города Беломорска. Славится уникальным памятником деревянного зодчества XVII века – церковью верховных апостолов Петра и Павла. Близ Вирмы обнаружен каменный фундамент солеварен Соловецкого монастыря (XVI–XVII века)».