26-й час. О чем не говорят на ТВ

Теперь чуть подробнее о главном доводе монетаристов во главе с Кудриным. Рубль должен быть слабым, и тогда наш отечественный производитель возрадуется, говорят они. В торговой системе, которая ничем, кроме валютного курса, не регулируется, получается вот что: с укреплением доллара прямо пропорционально повышается и рублевая цена на импорт. Значит, продать импорт за рубли будет сложнее. И монетаристы утверждают, что долю рынка, которая раньше принадлежала импорту, теперь займет наш производитель. Более того, наш производитель сможет и на экспорт свой товар отправлять. Теперь-де из-за слабого рубля он может установить низкую долларовую цену и все равно, поменяв потом полученные доллары на рубли, отбить свои затраты.

Замечательно. Садись, «пятерка»! Знаете, чем отличается финансист от бухгалтера? Тем, что финансист учитывает еще одну переменную – время. То, что вы прочли в предыдущем абзаце, – это ярко выраженная позиция бухгалтера. У него счеты или, в лучшем случае, арифмометр. И нарукавники черные. Нет, конечно, сегодня на нем может быть костюм от Луи Виттона, а расчеты он может производить на «эппле». Но по сути он бухгалтер из советской конторы. Можете представить? Его уже и на свете-то нет, а он все считает и считает, и – страшный сон! – мы живем так, как он нам насчитает …

Теперь посмотрим на ситуацию глазами финансиста. Поехали.

С укреплением доллара повышается рублевая цена на импорт? Верно. Значит, импорт продать за рубли будет сложнее? Тоже верно. После четырехкратного укрепления рубля в 998 году импорт почти никто не покупал. Ну, кроме тех, конечно, кто получал зарплату в долларах. Таким образом, доля рынка, которую раньше занимал импорт, освобождается, и ее занимает наш реальный сектор. Круто! Но, добавив в уравнение время , получаем вот что.

Рано или поздно, но у наших производителей закончатся запасы сырья на складах. А закончатся они довольно скоро, поскольку товар раскупается быстрее, чем раньше, вследствие более низкой по сравнению с импортным цены. (Заметьте, мы стали покупать больше отечественного товара не потому, что качество его выше, и не потому, что зарплата у нас выросла, а лишь потому, что импорт стал дороже.) Итак, запасы сырья на складах заканчиваются. Что в этом случае делают производители? Разумеется, идут к сырьевикам с намерением приобрести то, что необходимо для производства. Если это ферма, то требуется электричество, солярка, удобрение, комбайны. Если это автозавод – нужен металл, стекло, резина, топливо и т. д. Приходят эти люди к поставщикам сырья, все из себя радостные: мол, хочу купить еще, дела пошли в гору… А в ответ слышат:

– Мой дорогой. Если хочешь купить у меня сырье, то плати мировую цену. Я ж его могу и за границу продать. За доллары. Чего же это ради я буду оказывать безвозмездную помощь нуждающимся рабочим и крестьянам? У меня – акционерное общество. Акционеры не поймут, если я им сообщу, что из патриотических соображений продал товар ниже рыночной цены. А уж УБЭП и вовсе слушать не будет. Обвинят в сговоре и откатах. Поди потом докажи, что ты не верблюд! Поэтому, мил человек, плати по курсу ММВБ на день покупки. И скажи спасибо, что два процента сверх того не беру за конвертацию. А не согласен – до свиданья!

Еще пять минут назад весьма перспективный, а теперь довольно грустный производитель покупает сырье по мировым ценам и расплачивается в рублях по валютному курсу. Сырьевая составляющая в конечной цене его товара подскакивает ровно на столько, на сколько ЦБ опустил рубль по отношению к доллару. Если взять 98-й год – то в четыре раза. Что происходит с товаром? Он дорожает. Но зарплата потенциальных покупателей не успевает за таким ростом цены. У людей просто нет денег, чтобы платить больше – в этом смысл паритетного курса! Значит товар, произведенный с учетом новой цены на сырье, продается все хуже и хуже.

Между тем из-за того, что через некоторое время в экономику начинают поступать свеженапечатанные под покупку валюты рубли, в стране растет инфляция. И тот же ЦБ устанавливает новую ставку рефинансирования. То есть рубли, которые наш ЦБ продает финансовым организациям, становятся дороже. Теперь ставка гораздо больше той, которая была до обвала рубля. И значит, кредит для производства тоже становится дороже. Бедный производитель, чьи оборотные средства и без того сократились из-за повышения расходов на сырье, вынужден закладывать в цену товара еще и подорожавший кредит, после чего продажи падают еще сильнее. В результате они оказываются на уровне, после которого уже нет смысла поддерживать предприятие на плаву. И что происходит? Отечественный производитель, о благе которого так много говорили сторонники слабого рубля, разоряется.

– А если еще времени добавить?

Пожалуйста. Моделируем ситуацию. Как это обычно бывает, ваша зарплата не успевает за ростом цен, который неизбежно следует за снижением курса национальной валюты. То есть цены повысились, а зарплата нет или почти нет. Вы начинаете экономить на всем, что не является продуктами первой необходимости. Вы не покупаете мебель, машину, бытовую технику, кухонную утварь (во втором «Бе$ценном долларе» мы в качестве примера рассматриваем кастрюлю) или любой другой товар, приобретение которого можно отложить. Те отечественные производители, которые поставляли на рынок подобные товары, по сути, остались без покупателя. Падают продажи, падает производство, сокращаются рабочие места, и в итоге предприятие закрывается. Однако со временем даже то, что не было для вас продуктом первой необходимости, таковым становится, поскольку имевшиеся в семье мебель, машина, бытовая техника выходят из строя. Ну покатаетесь вы на автомобиле еще пять лет, но ведь и он сыпаться начнет. И тогда вы будете вынуждены купить себе новую машину, но уже не нашу, а импортную. Потому что нашей – уже в природе не существует. Предприятие, работавшее на внутренний рынок, закрылось. И вы покупаете импортный товар. Таким образом, через определенное время, весь наш рынок отходит к зарубежному производителю.