26-й час. О чем не говорят на ТВ

Именно поэтому не приходится ждать инвестиций в сферы производства продукции высокой степени передела. О каких инвестициях может идти речь, если около 60 % предприятий страны официально, по бухгалтерской статистике, убыточны. Из оставшихся 40 % половина также фактически убыточна: все дело в неверно составленной бухгалтерской отчетности. Доходы остальных 20 % предприятий, в основном сырьевых и околосырьевых отраслей, – это большой «мыльный пузырь», раздутый валютной рентой.

Если Россия будет пытаться этот «мыльный пузырь» все время удерживать в надутом состоянии, она будет вынуждена постоянно поддерживать большую дистанцию между валютным и паритетным курсами, а при уменьшении мировых цен на сырье еще больше увеличивать этот разрыв.

Российские сырьевые отрасли при умеренных ценах на сырьевые ресурсы на мировом рынке в большинстве своем имеют (в бытовом понимании) отрицательную природную ренту, и при близости валютного и паритетного курсов будут работать с убытком. То есть если не облагать всю страну исподволь налогом на всех и вся – валютной рентой – в пользу в основном сырьевых отраслей, то выяснится, что эти отрасли, как говорили раньше, планово убыточны.

Это означает, что Россия будет вынуждена искусственно поддерживать неправильный, существенно завышенный валютный курс, и на полной конвертации рубля надо поставить крест.

Кроме того, специалисты понимают, что такая ситуация с валютными курсами консервирует неэффективность российской экономики.

Итак, в результате имеем разгромленные предприятия отраслей, производящих продукцию высокой степени передела, и иллюзию, что всегда есть в запасе на черный день якобы прибыльные сырьевые отрасли. На самом деле они убыточны, и иллюзия создается лишь за счет того, что у всей страны отбирается валютная рента в пользу в основном сырьевых отраслей.

Это приводит к разрушению всех тех отраслей промышленности, сельского хозяйства и услуг, которые работают на внутренний рынок. Здесь причина остановки и разрушения гражданского авиастроения, легкой промышленности, производства товаров длительного пользования и так далее. На грани выживания находится агропромышленный комплекс, да и то за счет того, что граждане тратят непропорционально большую часть доходов на продукты питания.

То есть главнейшая задача, если мы хотим поставить отечественные предприятия в равные конкурентные условия со своими зарубежными аналогами и влиться в мировой рынок не только как поставщики сырья: следует как минимум добиться мировой структуры, ми рового соотношения цен на внутреннем рынке.

Диспаритет цен на сырье и конечную продукцию по сравнению с мировым соотношением рушит отечественную промышленность и сельское хозяйство, как правило, делает импортную продукцию значительно более конкурентоспособной.

Далее наши доблестные финансисты, сами своей абсурдной или даже преступной политикой доведшие страну до такого состояния, говорят, что вкладывать деньги в реальный сектор экономики бессмысленно, так как он убыточен и они – радетели государственных интересов – не могут себе это позволить. Они, в частности, одобряют покупку Сбербанком акций «Опеля», тогда как собственные автозаводы то и дело останавливают конвейер из-за отсутствия средств.

Следует, по их мнению, примириться с умиранием этих отраслей. И, по теории «последнего вагона», мы шаг за шагом отцепляем и хороним отрасль за отраслью. В конце концов Россия превратится-таки в страну шахтеров и лесорубов, не нуждающуюся ни в науке, ни в образованном и социально сильном населении.

В сегодняшней российской ситуации, когда страна остро нуждается в привлечении как внутренних, так и внешних инвестиций именно в производство продукции высокой степени передела, «шкала рентабельности» должна выглядеть «с точностью до наоборот» по сравнению с тем, как она выглядит на сегодняшний день. Она должна выглядеть так (см. график 2).

Примечание: ось Y – процент рентабельности, ось Х – степень передела продукции