2666

Тем вечером Виктория сопроводила ее в гостиницу и, судя по виду, не хотела уходить; Лотте подумала, та хочет что-то сказать, но не знает как, так что пригласила ее выпить в баре, несмотря на то что устала и хотела только лечь в постель и уснуть. Пока они пили рядом с большим окном, наблюдая за фарами машин, проезжающих по большому проспекту, обсаженному деревьями, адвокат, которая выглядела такой же усталой, принялась ругаться на испанском — ну или так показалось Лотте — и вдруг разрыдалась, наплевав на окружающую публику. Эта женщина влюблена в моего сына, подумала она. Перед отъездом из Санта-Тереса Сантолайя сказала, что суд прошел с процессуальными нарушениями и его решение, скорее всего, аннулируют. В любом случае, сказала она, я подам апелляцию. Пока она ехала за рулем машины через пустыню, Лотте думала о своем сыне — приговор никак его не тронул, думала она, и об адвокате, и подумала еще, что оба они, как ни странно, но все же и естественно, хорошо подходят друг другу.

В 1998 году решение суда аннулировали, была назначена дата нового суда. Однажды ночью, разговаривая из Падерборна с Викторией, Лотте напрямую спросила, есть ли между ней и ее сыном что-то.

— Да, есть,— ответила адвокат.

— И вы не слишком страдаете?

— Не больше, чем вы.

— Я не понимаю,— проговорила Лотте,— я-то его мать, но у вас была возможность выбирать.

— Любовь не выбирают,— отозвалась Сантолайя.

— И Клаус отвечает вам взаимностью?

— Это я с ним сплю,— резко ответила адвокат.

Лотте не поняла, о чем речь. Но потом вспомнила, что в Мексике, так же как и в Германии, каждый заключенный имел право на супружеский визит или визит невесты. Она даже программу по телевизору про это смотрела. Комнатки, в которых заключенные встречались со своими женщинами, представляли собой крайне грустное зрелище, вспомнила она. Женщины, пытавшиеся их украсить, добивались лишь того, что из-за цветков и платков грустные безличные комнаты превращались в грустные дешевые бордели. И это все происходило в хороших немецких тюрьмах, подумала Лотте, в стране, где нет излишка населения, в чистых, функциональных немецких строениях — и страшно подумать, на что похож супружеский визит в Санта-Тереса.

— Я восхищаюсь тем, что вы делаете для моего сына,— сказала Лотте.

— Ничего такого,— отозвалась адвокат,— то, что я получаю от Клауса,— бесценно.

Тем вечером, прежде чем уснуть, она подумала о Виктории Сантолайя и Клаусе, представила их обоих в Германии или в любом другом месте Европы, и увидела адвоката со вздутым животом, в котором рос сын Клауса, и затем уснула как младенец.

В 1998 году Лотте дважды ездила в Мексику и провела в общей сложности сорок пять дней в Санта-Тереса. Суд отложили до 1999 года. Когда она прибыла в Тусон на самолете из Лос-Анджелеса, у нее возникли проблемы с прокатом машины: ей не хотели выдавать автомобиль по причине возраста.

— Я старая, но водить умею,— сказала Лотте по-испански,— и я ни разу, блядь, в аварии не попадала.

Потеряв пол-утра в спорах, Лотте вызвала такси и отправилась в Санта-Тереса на такси. Таксиста звали Стив Эрнандес, он говорил по-испански, и, пока они ехали через пустыню, спросил, что ее привело в Мексику.

— Еду увидеться с сыном.

— В следующий раз, как приедете, передайте сыну, чтобы это он заехал за вами в Тусон — а то вам дороговато дорога станет.

— Я бы с удовольствием,— вздохнула Лотте.

В 1999 году она вернулась в Мексику, и в этот раз адвокат приехала за ней в Тусон. Тот год выдался для Лотте не очень удачным. Дела в Падерборне шли не слишком хорошо, и она серьезно подумывала продать мастерскую и здание, включая собственный дом. Да и здоровье сильно сдало. Врачи, которые ее осматривали, не нашли ничего, но Лотте временами не могла найти в себе силы взяться за самое простое дело. Погода ухудшалась, и она тут же простужалась, и приходилось несколько дней лежать в кровати, зачастую с высокой температурой.

В 2000 году Лотте не смогла поехать в Мексику, но каждую неделю говорила с Викторией, которая держала ее в курсе последних новостей, касающихся Клауса. Еще они обменивались электронными письмами, и она даже поставила в доме факс, чтобы получить новые документы,

которые появлялись в деле убийств женщин. В тот год, когда улететь не получилось, Лотте занялась здоровьем — чтобы уж наверняка поехать на следующий год. Она принимала витамины, наняла физиотерапевта, раз в неделю ходила к китайцу на сеансы акупунктуры. Села на специальную диету, предписывающую много свежих фруктов и салатов. Перестала есть мясо и заменила его на рыбу.

Наступил 2001 год, и она была готова предпринять еще одно путешествие в Мексику, хотя здоровье, несмотря на все принятые меры, ее подводило. Да и нервы, как мы потом увидим, были уже не те.