2666

Прошла неделя, а Имма так и не вернулась. Лола представила ее: маленькая, с бесстрастным взглядом, лицо как у образованной крестьянки или школьной учительницы, она смотрит на огромное поле с доисторическими останками, женщина под пятьдесят, одетая в черное, быстро идет, не глядя по сторонам, не глядя назад, бежит по долине, где еще возможно отличить следы гигантских хищников от следов прытких травоядных. Лола представила Имму на перекрестке дорог, а по дороге мчатся грузовики большой грузоподъемности, мчатся, не снижая скорости, ­поднимая тучи пыли, которая оседала везде, но только не на нее, словно бы нерешительность и беззащитность призывали на нее благодать, благословенный купол, защищавший от немилосердной судьбы, природы и им подобных. На девятый день хозяйка пансиона выставила Лолу на улицу. С того времени она спала на вокзале, под заброшенным навесом вместе с какими-то нищими, которые даже между собой не сводили знакомства, в открытом поле, неподалеку от ограды сумасшедшего дома, отделяющей его от внешнего мира. Однажды ночью она автостопом доехала до кладбища и переночевала в пустой нише. На следующее утро почувствовала себя счастливой, почувствовала — вот она, удача, и решила дожидаться здесь приезда Иммы. Здесь было вдоволь воды, чтобы пить и умываться и чистить зубы, до сумасшедшего дома — рукой подать, и здесь стояла тишина. Однажды вечером она выложила сушиться только что постиранную блузку на белую плиту, уткнувшуюся в ограду кладбища, и услышала голоса — те доносились из мавзолея. Туда-то она и пошла. Склеп принадлежал семейству Лагаска, и, судя по его состоянию, последний Лагаска давно умер или покинул здешние земли. Внутри крипты ярко горел фонарь, и она спросила, кто там и что делает. «Тысяча чертей тебе в печенку»,— произнес чей-то голос внутри. Кто бы это мог быть? Грабители? Рабочие, ремонтирующие склеп? Осквернители могил? Затем послышалось что-то похожее на мяуканье, и, уже уходя, она увидела, как между прутьями решетки просунулось желто-зеленое лицо Ларрасабаля. Потом из крипты вышла женщина, которой Ларрасабаль приказал ждать его рядом с машиной, и они с Лолой проговорили довольно долго, гуляя под ручку по дорожкам кладбища до самого часа, когда солнце начало садиться над блестящей поверхностью стены с нишами.

Безумие заразно, решил Амальфитано, сидя на ступенях крылечка своего дома, и тут небо вдруг потемнело, тучи заволокли луну, звезды и летучие огни, которые часто видят безо всяких подзорных труб и телескопов здесь, на севере Соноры и юге Аризоны.