2676163010a14df7e520851b67ea0c55

Пусть это только мои домыслы, но уж очень они похожи на правду, учитывая сам факт нашего наименования (Сатсуджин-ша переводится на русский как Убийца), то, что нас учили сражаться в основном именно с более сильным противником, показывали слабые места секирей и даже устраивали спарринги, явно наводит на определенные мысли. Как и то, что нас в город забрасывают сразу за самой первой группой секирей – если вдруг у них произойдет рецидив, то нам придется поработать по профилю.

Что я имею в виду под спаррингами? Нет, друг с другом мы естественно боролись, это даже в расчет не берется, другое дело, что когда мы и наши будущие жертвы были помладше, сюда несколько раз доставляли тех, кого изначально планировалось за нами закрепить. Пока не стало ясно, что у нас и с обычными секирей разрыв огромный не в нашу пользу, а уж с детишками из первой десятки, которых сюда и доставляли… Лучше об этом не вспоминать. Более того, это было возможно, только пока наши противники были маленькими и воспринимали все это скорей игрой и даже не особо запоминали то, что для их оппонентов было сложнейшей тренировкой. К примеру, моим противником… извиняюсь, противницей, была Казехана. Господи, как она меня валяла даже тогда еще далеко не столь мощными, как ныне (записи их возможностей нам транслируют постоянно) потоками ветра! Это был тихий ужас.

Особенно учитывая один мелкий факт – в нашей команде я слабейший! То есть, мне от противника прилетало сильней всего, ибо если хм… как бы лучше объяснить на примере? Просто сказать, что кто-то втрое сильнее этого, а вон тот вчетверо – будет неправильно.

Попробую подвести градацию. Давайте представим, что силы обычного человека – это единица. А вот основная секирей – Мия, это сотня. И нет, я понимаю, что сотня людей с ней не справится, как и тысяча, это просто для лучшей градации взятые числа.

Остальные из первой десятки варьируются от девяносто двух единиц (как по мне – Карасуба), до восьмидесяти (ну не могу я воспринимать угрозой Муцу, да и Мацу пусть электронщик и знатный, но физические параметры не дают ей в определенных случаях преимуществ). Остальные секирей не опускаются ниже планки в шестьдесят единиц, я бы даже сказал, вспоминая отдельных особей их вида – пятидесяти пяти единиц. В то время как сильнейший из нас выдает лишь сорок пять – пятьдесят единиц, и даже в теории немного не достает до слабейших секирей. А моя планка – двадцать единиц, может, на пару единиц выше. Ну да, польщу себе – двадцать две единицы. То есть, я все еще значительно сильней обычных людей, но даже мои “товарищи” будут вдвое мощней меня. Про секирей я вообще молчу, а уж Казехана из меня и тогда почти отбивную делала, а сейчас в пыль сотрет в прямом смысле!

Собственно был у нас в отряде один гомункул, ну а как еще нас называть? Который, на мой взгляд, был немного слабей меня, скажем, он тянул на восемнадцать единиц. И в какой-то момент его просто не стало на базе. Хотелось бы верить, что его перевели туда, где он нужнее, но по мне – неудачный эксперимент просто утилизировали.

Со мной так не поступили по ряду причин. Самая первая – в отличие от своих собратьев-болванчиков я был разумней, даже скорей инициативней, живей, с большим упорством вгрызался в материал (банально планировал сбежать, да и первое время надеялся сократить дистанцию не силой, но навыками), буквально удваивал свои нагрузки и был много исполнительней. Страх оказаться непригодным заставлял бежать там, где прочие солдаты просто шли.