29

– Ну же, разреши мне пойти с тобой. Честное слово, я буду молчать. Можешь сказать, что я твоя ассистентка или что-нибудь в этом роде. Я возьму с собой папку-планшет и притворюсь, что делаю записи.

– Ах, как это прелестно! – с восторгом вскричал Сычуань. – Вы так гордитесь своей сестрой!

Я улыбнулась Люси, как бабушки улыбаются своим идеальным внучкам:

– Вы даже не представляете, насколько горжусь.

– Ладно, твоя взяла, – уступила Люси. – Но обещай, что ни словечка не скажешь.

– Что? – Фен ревел мне прямо в ухо, и я не расслышала.

– Обещай, что будешь молчать как рыба.

– А, да, обещаю! – И я жестом показала, что закрываю рот на замок.

– Надолго вы в городе? – поинтересовался Сычуань.

Я секунду поразмышляла над его вопросом.

– Всего на один день. Завтра уезжаю.

– Как жаль, – вздохнул он и повернулся к Люси: – Она мне нравится.

– Спасибо, – улыбнулась я.

– Ну вот, я закончил. – С этими словами он развернул мое кресло так, что я больше не видела зеркало. – Не хочу, чтобы вы смотрели, пока Гортензия не закончит с макияжем.

– Тогда я тоже не буду смотреть. – Люси повернулась ко мне спиной. – Тоже хочу дождаться результата.

– Договорились. Так во сколько твоя встреча? – спросила я, пока Гортензия пудрила мне лицо.

– Через полтора часа. Так что еще успеем пообедать по-быстрому.

– А стринги? – напомнила я.

– А, ну да, и стринги. – Люси засмеялась.

– Так вы выросли вместе, как сестры? – спросила Гортензия, подводя мне глаза.

– Нет, я старше Люси.

– Ага, значит, помыкали ею? – поддразнила меня Гортензия.

– Ну нет, я не могла ею помыкать. С этим ее мать прекрасно справлялась.

Я увидела, что спина Люси затряслась от смеха.

– Элли как раз всегда за меня заступалась, – пояснила она.

– Как мило! Настоящая старшая сестра, – проворковал Сычуань.

– Да, что-то вроде того, – сквозь смех проговорила Люси.

– А сколько вам лет? – спросил меня Сычуань. – Не может быть, чтобы вы были сильно старше Люси.

Люси, не оборачиваясь, потянулась ко мне и ущипнула за руку.

– Мне… скажем так, я женщина определенного возраста, – ответила я с улыбкой.

– Хорошо сказано! – Сычуань щелкнул пальцами.

– Что ж, у меня все. Готовы взглянуть на себя? – спросила Гортензия и отступила в сторону, давая Люси и Сычуаню посмотреть.

Сычуань схватился за грудь.

– Ay, Dios mio! – выдохнул он.

– Ба. Нет. Серьезно, ба. Это не ты! – воскликнула Люси.

– Ой, вот только не надо преувеличивать, – ответила я, а Сычуань развернул меня к зеркалу.

Ну ладно, пожалуй, я была в целом ничего.

Ладно, пожалуй, очень даже ничего.

Просто сногсшибательна!

– Сычуань, а ты меня бы мог так же коротко постричь? – протянула Люси.

– Я в восторге от этой легкости, – сказал Сычуань, приглаживая пальцами мои волосы. – Назову это «стрижка под ба».

– И много косметики вам вовсе не нужно, – добавила Гортензия. – Я только слегка освежила лицо.

– Если раньше на улице на вас не оборачивались, то теперь уж точно шеи свернут, – заявил Сычуань.

И тут меня осенило: люди. Люди смотрели на меня сегодня утром! Я-то думала, это потому, что я выглядела странно в той своей одежде. А вдруг причина в моей привлекательности? Нет. Разве такое возможно?

Я даже и не думала прикасаться к волосам: боялась, что малейшее движение все испортит. Я была так счастлива, что хотела плакать, но тогда бы я испортила макияж.

– Ну, что думаешь? – спросила Люси.

– Думаю, мне нужно выйти на минутку, – ответила я.

И мне действительно нужно было выйти.

– Где у вас тут можно попудрить… э-э, где у вас туалет? – спросила я Гортензию.

– Я покажу. – Она взяла меня за руку.

Мы прошли через салон, миновав по пути другие кресла, и я кинула взгляд на молодых женщин, над которыми трудились парикмахеры: ни одной не было и тридцати, и никому не казалось странным мое присутствие. Я была одной из них.

Гортензия привела меня в уборную, но, когда я машинально направилась к двери с изображением человечка в коляске, она остановила меня и указала на дверь обычного женского туалета.

– Сюда. – Она улыбнулась.

– Спасибо, – улыбнулась я в ответ и закрыла за собой дверь.

Я долго-долго смотрела на себя в зеркало не отрываясь – совсем как сегодня утром. Потом подумала: если не перестану, превращусь в Нарцисса и простою здесь весь день. Но я провела перед зеркалом еще минутку – всего минуту. Мне предстояло многое сегодня сделать.

На выходе я расцеловала Сычуаня в обе щеки – так же, как и Люси передо мной, – а потом и Гортензию. Решила, что отныне всегда буду всех целовать, а не только в поездках по Европе.

Мы с Люси шли рука об руку по залитой солнцем Честнат-стрит и, по моему скромному мнению, ничем не уступали девушкам с обложек глянцевых журналов. Не знаю, с чего вдруг, но все теперь имело для меня иной вид. Может, потому, что меня не мучила боль от мозолей или потому, что исчезла ломота, появлявшаяся в спине всякий раз, стоило мне пройти хоть пару кварталов. Я держала голову высоко и заглядывала во все витрины. Замечала лица проходящих мимо людей. Я начала смотреть на мир глазами двадцатидевятилетней.