2г0в2н0

Пробыли в Бишкеке мы ровно десять дней, за это время я успел приготовить несколько блюд, написать пару рассказов. С писаниной было особенно трудно, Олег на кухне всё время смотрел передачи Парфёнова и Познера. Я ничего не имею против них и их проектов, но в таком количестве поглощать это – невыносимо, мне навсегда привилась нелюбовь к ним, как собственно и к Бродскому, стихотворение которого я с детства слышал из уст Олега, причём одно. Он вставал из-за стола с рюмкой в руке, или в горах, вставал у костра, или во дворе, стоя под звёздным небом, и начинал: – «Топилась печь, огонь дрожал во тьме…». Не подумайте ничего дурного, я высоко ценю труд Ёси, но в таком количестве и без права выбора, что угодно набьёт оскомину. И это хорошо, что стихотворение Бродского, Пушкина я бы возненавидел или, например, Шекспир в исполнении Олега, а главное, в повторении, думаю, свёл бы меня попросту с ума.

Вернёмся в кухню к Познеру с Парфёновым, где я пытался абстрагироваться от них и Олега, разглагольствующего с ними и написать хоть что-то. Ну, что-то у меня и получилось.

За эти десять дней мы пробежались по турфирмам, с которыми работаем гидами и инструкторами. Там-то нас сильно приземлили – туристического сезона не предвиделось, границы закрыты и вряд ли откроются в этом году. Настроение у всех было на нуле, вместо предполагаемого заработка все подсчитывали очевидные потери. Ждали вспышку в Киргизии и готовились к карантину.

– Диня, не нагнетай. – Олег сидел за столом и ел халву, привезённую из Ташкента. – Мне аптекарша сказала, что это просто грипп, и мы все уже давно переболели.

– Я больше доверяю ВОЗ, чем фармацевту.

– Да, что этот ВОЗ? Она практик, к ней люди всё время приходят.

– Она фармацевт.

На кухню вошёл мой двоюродный брат Павел, ему двадцать пять лет, а уже вылитый Олег. Да, гены значат много! Я сам постоянно борюсь со своим отцом внутри себя, есть и хорошие качества, но больше всё же плохого.

– Китай уже открывается! – Не вынимая наушники из ушей, прокричал Павел.

– Вот видишь, Диня, всё скоро закончится, в Китае уже пошло на спад.

– Это в Китае, мы в другой стране находимся.

– Один фиг. – Заключил Олег. – Считай, что мы провинция Китая.

– От него смертность маленькая, от гриппа больше умирает людей каждый год. – Павел вынул наушники. – В основном умирают старики. Так, что «Б.Н.» может умереть.

«Б.Н.» он называет бабушку нашу, меня от этого прям воротит. Это сокращённо от Бабушки Нины. Я его в отместку называю «П», на что он сильно обижается, раздувает ноздри и начинает ходить взад и вперёд.

– Так, что, Диня, давайте-ка уезжайте и не возвращайтесь. Я запру калитку и не пущу вас. От тебя вообще подальше надо держаться.

Олег вышел, оставил меня наедине с Парфёновым и казаном, в котором кипели тефтели. М-да, такого развития событий я никак не ожидал. Это при всей разворачивающейся трагедии с коронавирусом и при том, что мы, ещё будучи в Ташкенте, обговаривали возможность пробыть у них, пока не найдём другой вариант. А тут такое, да, и с работой тишина. Полная задница! Вот подстава, мы бы остались в Ташкенте, скажи он нам об этом раньше…

Но мир устроен таким образом, когда ты теряешь что-то одно, то следом появляется и другое, возможно и лучше, чем то, что ушло, а может и хуже, но стоит ли задумываться о том, что может быть лучше, а что хуже? Нет! Задумываться вообще надо как можно реже, особенно о жизни, если она, конечно, не чужая.

Нам предложили пожить на Иссык-Куле, в доме, в качестве сторожил. Мы согласились. Собрали рюкзаки и уехали, было это тринадцатого марта. ВОЗ уже объявила пандемию, но в Киргизии пока ничего не началось. На последние деньги мы затарились продуктами по пути: сахар, крупы, картошка, лук, консервы, сало. На тот случай, если закроют, чтобы мы могли протянуть какое-то время.

Домик находился под горами, в яблоневом саду, вид оттуда открывался бесподобный, с одной стороны горные вершины, покрытые снегом, совсем близко, а с другой озеро, как на ладони, огромная гладь воды, окружённая цепью гор и облаками из которых то тут, то там выглядывали высоченные, скалистые пики. Райское местечко!

Домик был большим, двухэтажным, но в ужасном запустении, да и построен он из чего попало, первый этаж наполовину из кирпича, а на половину залит из шлака. Прихожая и кухня из этого серого, осыпающегося материала, из кирпича была построена большая комната, в ней находились спуск в погреб и деревянная лестница на второй этаж, который совсем отдельная история. Сделан он (не построен) из мусора, стены в основном из глины с соломой и та торчит в разные стороны из стен, местами, прям в глине, встречаются кирпичи. Потолок низкий, в полный рост я выпрямиться не мог, да и потолком был просто шифер. Всё это пространство поделено на пять маленьких комнат, одну из них мы и заняли под спальню. В этом доме долгое время прожила многодетная семья из шести человек, поэтому и комнатушек так много.