3 ангела и половинка (СИ)

Мы отправились в гостиную, где я с верха шкафа достала огромную сложенную старую потертую карту. Она была настолько велика, когда разложишь, что пришлось разместиться на полу. И проверила, есть ли такие страны с подобными гербами. И какое же было мое удивление, когда около нашей страны, нашего герба, стоял герб, нарисованный точь в точь Микиэлем, страны Гелиус. Загражденная горами с обеих сторон, давая чувства, что страна или не хочет кого-либо выпускать или посторонних впускать в свои владения. Страна-тайна, окованная горами-оберегами. Меня это заинтересовало еще больше. Мы жили настолько рядом, но о ней ничего не знали. Не изучали ее на уроках географии в школе. Припоминается, что в моем учебнике ее даже совсем и не было нанесено на карте. Это еще чудо, то я нашла ее на этой старой, отцовской. Захотелось даже посетить эту страну.

Я посмотрела с замедляющим поворотом головы на Микиэля и произнесла:

- Гелиус.

- Гелиус? – спросил он.

- Гелиус…Так, значит, ты оттуда? – подвела подсчет я.

Микиэль пожал плечами. Он ничего не помнил.

- Гелиус…Гелиус, - накручивая себе на ум, стараясь вспомнить.

В дом вошел отец, и на радость я подскочила к нему, желая поделиться радостной вещью, что Микиэль что-то вспомнил, еще и уверенная что отец-то, как старший, должен хоть что-то знать об этой стране, пусть и в форме испорченного телефона.

- Папочка, привет! С возвращением! А что это за страна такая Гелиус?

Отец резко застыл на месте. Его прекрасное лучистое настроение погасло.

- Страна, как страна. Ничего больше или особенного.

- Представляешь, она находиться совсем рядом с нашей. Стоит лишь перейти за горы от нашего города и в миг у нее в гостях. Надо же! Даже в школе нам никогда не рассказывали об этой стране. А ты о ней что-то знаешь?

- Нет! – резко и твердо, - А если в школе не рассказывали, то и к лучшему и не знать…А к чему такой резкий интерес?

- Представляешь, сегодня Микиэль нарисовал герб Гелиуса. Думаю, это его часть воспоминаний. А, представляешь, если окажется, что он житель страны Гелиус? Как было бы хорошо.

Отец наморщил недовольно лоб. Скривился.

- Тогда было бы можно ходить к нему в гости, - не обращая внимания на смену внешности и характера отца, продолжала довольно я, - Ходить в другую страну.

Отец рассердился не в шутку.

- Еще чего! Будешь сидеть дома!

- Пппапа, - не понимая.

- Все, я сказал, - ударил кулаком по стенке и удалился.

На тот момент я была рада, что мы разговаривали вне дома. Я так радостно подскочила тогда к отцу, что попросту вытолкнула его из-за порога дома, а и так, надеюсь, Квенсент, а, главное, Микиэль, не слышали нашего громкого недопонимания.

Больше отца до самого позднего вечера я не видела. Он резко развернулся и ушел в свою мастерскую. Пришел лишь под ужин, когда уже все сидели за столом. С нами сидел и Квенсент. Он практически всегда у нас ел и уже давно стал членом нашей семьи. Отец не разговаривал. А и с тем, за столом звучала полнейшая тишина. Я боялась даже посмотреть ему в глаза.

После ужина прозвучали лишь единственные отцовские отца. Да и то, холодные, как осколки айсберга. Они обращались к Микиэлю. Он просил, точнее, приказал, ему последовать за ним. Они вышли за дом, где отец при полной темноте, и только лишь единственной свидетельнице – серебряной луне (Стоп! Я с Квенсентом, тоже были свидетелями. Мы тихонько выглядывали из-за дверей, притаившись мышками, внимательно прислушивались, о чем идет речь), вели обсуждение. Отец, все еще соблюдая лед в сердце и прямоту речи, сказал, что Микиэль, больше не может оставаться в его доме.

- Почему? – спросил, спокойно воспринимая Микиэль, как его выбрасывают за двери дома, словно провинившегося за что-то котенка. В то время как я эту новость восприняла даже весьма удивленно. Округлила глаза. Закусила губы, лишь бы не закричать с упреками. А кулаки зажала, чтобы сдержать себя на месте, не выдать себя с убежища.

- Не подумай ничего лишнего. Ты парень хорош. Но, с жителями Гелиуса я ничего общего иметь не хочу.

- Вы их не любите? – не понимая, в чем провинился он, за что несет наказания, за какие грехи своих жителей.

Не объясняя, отец попросту отвернул голову и сделал строгое лицо.

- Хорошо. Я уйду сейчас. Лишь соберу вещи, - успокоил Микиэль, что больше не потревожит его и его семью своим присутствием.

- Я не тиран. Можешь переночевать. А завтра, ранним утром уходи, - ослабил айсберг сердца, заявил отец, и резко развернувшись, пошагал в сторону дома.

Квенсент схватил меня за плечо и затянул в дом. Мы быстро сели за стол, и кабы ничего не бывало, ничего не слышали и ничего не знаем, сделали глупые выражения лица, при этом стараясь заняться еще каким-то подручным делом.

Отец, не обращая на нас внимания, протопал тяжелыми шагами прямиком к себе в комнату. Мы с Квенсентом глубоко выдохнули. Нас не раскрыли.