3 артефакта счастья: мужчина, работа, деньги

В детстве я хотела быть учительницей. Мама и обе бабушки преподавали, поэтому как быть кем-то еще я попросту не знала. Мне казалось, что все женщины на земле поголовно работают в школах, а если не работают – это какое-то недоразумение, случайно получилось. Но потом я столкнулась с суровой действительностью. Обнаружила, что дети не будут тебя слушаться только потому, что ты носишь «гордое звание учитель», и что появляется жгучее желание некоторых из них треснуть по башке, и что порой от бессилия хочется плакать. И передумала насчет преподавательской деятельности. Поняла, что и без того расшатанных нервов надолго не хватит. Но даже тогда, будучи более-менее взрослой и сознательно отказавшись стать училкой, я растерялась – а кем же мне быть? Остается ведь только уборщица.

Был небольшой промежуток времени, когда я подумывала о том, чтобы быть стюардессой. Отстраненно и несерьезно, конечно. Это же вам не сеять «умное, доброе, вечное». А возить тележку с едой. Пусть даже на высоте в десять тысяч метров над уровнем моря. Зато стюардессы все холодно-красивые и далекие, как с другой планеты. Я это точно знала. Потому что налетала рекордное количество часов. Обычно детей отправляли на лето к бабушке в село, а меня – в Киев (сначала из Душанбе, потом с Дальнего Востока). Но больше всего мне нравилось, что работа стюардессы на настоящую работу, в моем понимании, не похожа – летай себе и никаких забот. И не смущало, что на протяжении всех девяти часов полета меня мутило, а при посадке всякий раз выворачивало наизнанку, и я заполняла до краев отвратительно пахнущие бумажные пакеты. Ведь если я стану стюардессой, тошнота сразу пройдет. Их не тошнит, потому что их не тошнит никогда. Где вы видели блюющую стюардессу? Вот и я не видела. Значит, ее не существует в природе. Но не сложилось.

Несколько недель назад наткнулась в интернет-газете на интервью со стюардом. Среди прочего его спросили: почему во время взлета шторки на иллюминаторах должны быть открыты. Ответ поразил до глубины души. Он сказал, что все основано на нашем с вами любопытстве и эгоизме. Любопытный пассажир обязательно «выглянет в окно», особенно если на нем нет шторки – ничего не мешает. И когда увидит, как, например, от крыла самолета отвалился болтик, немедленно сообщит стюардессе о поломке, подталкиваемый эгоистическим желанием не погибнуть. Та в свою очередь доложит пилотам, которые при необходимости совершат аварийную посадку. Нет, вы слышали?! Пассажир следит, чтобы от самолета не отваливались винтики! Вот это жесть. Ну тогда и порулить дайте, чего уж там. Если бы я раньше не перехотела быть стюардессой, подобное открытие стопудово отбило бы желание летать. В глубине души лелею надежду, что стюард пошутил. Ха-ха.

На совсем коротенький период во мне просыпалось желание быть врачом. Оно уснуло навсегда сразу же после того, как я перешла в старшие классы и в расписании появилась химия. Непроходимый темный лес, а не наука. Троечку мне, конечно, по этому предмету с большой натяжкой поставили, но знаний от оценки ни на грамм не прибавилось. Таблица Менделеева вместе с горящим сухим спиртом, химическими реакциями и опытами в колбах одержали надо мной верх. Им была присуждена безоговорочная победа. Я сдалась практически без боя, трусливо подняла руки вверх и навсегда оставила химию в покое. А вместе с ней и мысль о том, чтобы стать врачом.

В конечном итоге из меня получился редактор. Не сразу. А в «25 плюс». Почти случайно. Нет, началось все гораздо раньше. Чтение книг запоем, школьные сочинения thebest, попытка написать продолжение «Приключений Буратино» (фанфик, как сказали бы сейчас) и замечательный преподаватель языка и литературы (Владмира Ивановна, здравствуйте!) После школы на моем личном литературном поприще наступило долговременное затишье. Некогда мне было буковками в свое удовольствие играться. Занята была. Влюблялась, замуж выходила, детей рожала, разводилась, сходилась, снова разводилась. Развлекалась, в общем, как могла. И в один прекрасный момент осталась у разбитого корыта: без мужа, без работы, без денег, зато с детьми.

Чтобы успокоиться, выкарабкаться из депресняка и понять, куда двигаться дальше, как всякая нормальная женщина, первым делом завела роман. Любовный, а не тот, который пером по бумаге или пальцами по клавиатуре. Во-первых, для поднятия упавшего ниже плинтуса морального духа. Во-вторых, в тот момент я и не подозревала, что писательством можно зарабатывать. Иначе бы сразу – за компьютер и работать-работать-работать, а не в любовь. Но в моем отдельно взятом случае получилось – через любовь за компьютер и потом уже работать-работать-работать. Тогдашний мужчина писал заумные статьи и даже где-то их публиковал. Вскользь я упомянула о своих литературных потугах в отрочестве.

– А напиши что-нибудь к завтрашнему вечеру, – попросил он.

– Тоже мне, нашел писаку. Даже не знаю – о чем, – изрядно струхнула я.