3-я половинка

– Представляешь, Ирка… Помнишь, ты упрекала, что я не подровняла линию бикини?

– Помню, – я кивнула. – Отрастила себе меховую накладку.

– Так вот, ему вот это особенно нравится. Говорит, все должно быть натурально. А сейчас не найдешь заросшего лобка, у всех выбрито наголо. От этих моих волос он тащится, играет с ними, как мальчишка.

– Надо же…

Я не удержалась от тяжелого вздоха.

– И вообще он зовет меня замуж.

– Замуж?!..

Я подавилась словами.

– Тебя??!!!

Я, конечно, замуж больше не собиралась, одного раза мне хватило выше головы.

Но меня никто и не звал.

Сейчас я ощутила многотонный удар по самолюбию – как если бы на мою на крышу рухнул пассажирский «Боинг».

Чем дальше, тем глубже проваливался здравый смысл этой жизни.

– Меня.

– Потому что ты вроде бы как бы беременна?

Вопрос был соломинкой, которая могла вернуть мне самооценку.

– Нет, просто так. Что я беременна, он еще не знает.

– Но…

Следовало напомнить Эллине о разнице возрастов, подчеркнуть, что замужество есть наказание, а маленький ребенок в сорок лет – это безумие.

Но, вероятно, все было бесполезно.

Жизненные опыты говорили, что бывают ситуации, не поддающиеся разумному анализу.

Поэтому я ничего не сказала – лишь отобрала у подруги ее вино и выпила сама.

Лестница в рай

1

– Как я устала от бессрочной каторги под названием жизнь…

Я подняла стакан, сделала большой глоток.

–…Как я устала, Инга…

Подруга согласно кивнула.

–…Вот встаю утром в субботу… Гоблины спят – оба…

Мужа и сына я, конечно, любила.

Но тем не менее я устала от них, как не знаю кто не знаю от кого.

–…Иду на кухню, включаю кофемашину…

– У меня еще хуже, Лена, – вставила она. – Мне даже кофе нельзя. Давление.

–…Нажму на кнопку, жду, пока нагреется. Рядом микроволновка, там часы. Вижу время – девять или около того.

– Ты рано встаешь по выходным?

– Так получается.

Инга кивнула еще раз.

Она понимала меня лучше остальных шести миллиардов, ненужно расплодившихся на планете Земля.

–…В общем, стою, жду, пока кнопка перестанет мигать. И думаю…

– Представляю, что именно! – сказала подруга.

–…Думаю, что завтрак обойдется малой кровью. Есть «Хрутки», есть молоко, есть яйца. можно поджарить….

–…Но не пошло бы все это к ебеням!

Русские классики – типа Пушкина или Тургенева – пытались внушить, что женщины суть небесные создания.

В их трактовке они пИсали духами и какали амброзией.

И – уж точно – не выражались нецензурно.

В реальности классика оказалась ничтожной.

Ничтожной и никчемной в великодушной лжи она осталась навсегда.

Мы с Ингой приватно матерились так, что позавидовали бы дальнобойщики.

–…Но ты понимаешь… – я сделала паузу, затем продолжила. – Сейчас девять. Через три часа предстоит думать об обеде. Потом убирать посуду, мыть. Потом еще через четыре – ужин. Опять готовить, жарить или варить, и опять мытье посуды…

– У меня есть посудомоечная машина, – сказала подруга.

– А у меня что – нет? – я взмахнула руками. – Но в нее загрузить, заправить, запустить, потом вынуть и расставить обратно по сушилке – это что, не рабство?!