3 июня 2009 года

Требую внимания! Все твои три письма получил. На первое ответил в Кисловодск — очевидно пропало. В Сочи не писал: мой ответ там тебя уже не застал бы. Довольно неожиданно для себя 29 сентября выехал в Таллин — играть «Враги». Умолял злую дирекцию отправить меня обратно в Москву через Ленинград, дабы повидать Вас. В этом мне было отказано, так как, если бы я ехал через Ленинград, то прибыл бы в Москву 9-го утром (вечером спектакль «Последняя жертва»), а я должен был приехать в Москву 8-го в 6.15 вечера, для того, чтобы вечером репетировать «Домби» (спектакль по роману Диккенса «Домби и сын», реж. В. Станицын. — Ред.), иначе нет времени для единственной репетиции возобновляемой пьесы. Теперь МХАТ работает по такому принципу: 29-го днем сбор труппы. М. Н. Кедров в своем вступительном слове — говорит о том огромном внимании, которое театр должен уделять текущему репертуару и возобновлению идущих пьес. Вечером 29-го добрая половина артистов выезжает в Таллин, а оставшаяся открывает сезон в Москве на другой день, т. е. 30 августа. До 27 августа на большой сцене МХАТа играет Ярославский театр, таким образом, МХАТ получает свое помещение лишь 28-го с утра, а 30-го — уже открытие сезона. Чтобы убрать театр и проверить монтировку в первую очередь идущих пьес, представляешь, сколько остается времени? А на подновление актерской части спектаклей — времени нет совсем. Если же, к тому же учесть, что отъезд в Таллин потребовал некоторых вводов в спектакли — то общая картина тебе должна быть ясна...

Таллин мне показался весьма симпатичным городом. Даже жалел, что так мало в нем пробыл. В Москве первое время маленько подпростудился и почти ежедневно играл. И то, и другое, конечно, ни к чему. Хворать вообще не надо, а играть надо меньше, особенно на старости лет. В этом сезоне репетировать буду, кажется, только Коко в «Плодах просвещения»: откровенно говоря, считаю этого пока вполне достаточным. Как твои режиссерские перспективы? В письме в Кисловодск я уже выражал свое удовлетворение по поводу твоих успехов.

 

Москва. 4 мая 1951 г.

... Идут генеральные «Плодов». Завтра, 5-го смотрит Комитет. Мнения разные. Подозреваю, что, ах! как — не случится! Я лично сам давно не видел, но есть ряд отвратительных исполнителей. В первую очередь: Коренева! (Коренева Лидия Михайловна; 1885–1982; актриса МХАТа с 1904 по 1959 г., прототип Людмилы Сильвестровны Пряхиной из «Театрального романа» М. Булгакова. — Ред.) Стерва! Почему он ее не снял — тайна! Даже, если бы она была его любовницей, и то обязан был бы снять! Нас, несколько человек хотели ее потихоньку отравить — не вышло. Второй недостаток — безусловный разнобой исполнения. Почему он это допустил, имея все возможности это поправить — вторая тайна!

 

Москва. 26 мая 1951 г.

... Пожалуйста, мне отпиши, какие у тебя дела? Я что-то очень устал. Слава Создателю, пока не репетирую, но играю в мае 21 спектакль. Так как «Плоды» и «Дядя Ваня» идут иногда в один вечер, то, отыграв профессора в филиале, турманом лечу на большую сцену заканчивать «Плоды». В июне театр на 10 дней едет играть в Иваново. Придется и мне прокатиться дней на 5. С 1 сентября здание Моск. Худ. театра прекращает свое существование. Оно будет снесено до основания и будто бы на этом же месте будет воздвигнуто новое. Здание в таком состоянии, что играть уже запрещают. (Руководство театра почему-то надеялось, что до 1 января 1952 года играть разрешат все-таки), а никакого проекта нового здания нет. Знать лет 5–6 будем где-то скитаться. Где — Аллах ведает!

«Плоды» с каждой генеральной и затем с каждым спектаклем, очевидно, идут все лучше и лучше, т. е. спектакль растет. Во всяком случае, отзывы теперь совсем иного тона, чем после первых 2 генеральных. Но вообще-то говоря, что же это такое — неизвестно...

 

Москва. 28 июня 1951 г.

Борисевич! Дорогой дружище!

Сейчас перечел твое последнее письмо и опять огорчился твоим настроением! Известно, что в жизни каждого человека бывают периоды везения и наоборот, но главная причина, не кажется ли тебе, в том, что к лету, т. е. к концу сезона, мы предельно устаем, а с каждым годом — годов нам больше на одну единицу. Ты пишешь, что премьера прошла бледно. Оставляя в стороне присущую тебе скромность и требовательность к себе, осмелюсь тебе указать, что даже у небезызвестного тебе режиссера К. С. Станиславского бывали бледные спектакли. Полагаю, что каждый художник имеет на это право. К сожалению, мы обычно думаем, что именно вот эта-то постановка или роль должна быть удачной, что это в данном случае и в данное время особенно важно! Собачья чушь! Когда я захварываю, то мне кажется, что я захворал особенно не во время, что все рушится. Это тоже неверно. Быть всю жизнь здоровым и никогда не хворать — противоестественно...