3.Недели по Троице 1-17

Темные силы ада почувствовали присутствие своего Победители и пришли в ужасное смятение. Христос сжалился над этими жертвами страшного духовного рабства и, обращаясь к одному из бесноватых спросил его: "как тебе имя?"[367] Личное самосознание несчастного было уже настолько подавлено темными силами, что он потерял разграничительную черту между своей собственной личностью и содержавшими ее в рабстве демонами, потому отвечал как бы от лица последних: "легион, — потому что много бесов вошло в него." Почувствовав страх перед Христом, демоны как бы искали себе опоры и защиты в своем множестве, и обозначили это множество римским термином "легион." В этой области, как пограничной между тремя странами, был расположен римский шеститысячный отряд, носивший название легиона, и непреодолимая сила этого могущественного войска, перед которым трепетали все окружающие народы, и послужила бесноватому наиболее подходящим символом для обозначения державшей его в своем рабстве власти. Но Христос не устрашился этой силы, и повелел ей выйти из несчастных. Еще яростнее заметалась бесовская сила, почувствовав конец своего царства. Не видя больше возможности удержаться в психофизической области сознания повергнутых в рабство людей, бесы смирились и стали просить Христа, чтобы Он не изгонял их в адскую бездну, а позволил им войти в пасшееся по близости стадо свиней.[368]

Это странная просьба; но она может находить себе достаточное объяснение, так сказать, в психологии демонов. Низвергнутые в бездну ада и не имея предмета для утоления своей неутолимой злобы, они страдают невыразимо, как страдают обыкновенно и злые люди, когда не имеют возможности излить на кого-нибудь свою злобу. Поэтому они стараются всегда быть вблизи людей или даже вселяться в них, чтобы иметь возможность утолять над ними эту адскую потребность своего существа. И когда теперь они видели конец для злорадного блаженства в организме бесноватых, то и просили, чтобы им позволено было переселиться хотя в свиней, в надежде, что в нервной системе этих грязных и злых животных они найдут хоть некоторую замену в потере предмета своей злобы и получат возможность удовлетворять над ними потребность присущей им злобы. И Христос позволил им, хотя конечно не для того, чтобы дать удовлетворение бесовской натуре, а для того, чтобы результат этого позволения мог послужить для бесноватых тем осязательным стимулом, который бы привел их сознание в нормальное состояние. Как бы мы ни смотрели на сущность бесноватости, она есть несомненно высшая степень душевной болезни; а из опыта известно, что душевно-больные тогда только убеждаются в освобождении их от своего тяжкого недуга, когда увидят проявление этого освобождения в наглядном образе.[369]

Этот закон психофизической жизни не теряет своей силы и в приложении к высшим формам душевной болезни, именно к беснованию, и потому бесноватые гадаринцы тем легче могли придти в нормальное состояние, когда увидели перед собой ту страшную сцену, которая совершилась перед ними. Лишь только Христос позволил бесам переселиться в свиней, как всё стадо грязных животных было охвачено невообразимым смятением, и оно, как бы увлекаемое невидимым вихрем, всё ринулось к озеру и с крутизны прибрежной скалы побросалось в морскую бездну. Даже грубый организм этих животных не вынес присутствия в себе темных сил злобы, и тем ужаснее становится мысль, что люди, которые должны быть храмами Святого Духа, иногда ниспадают в такую бездну греховности и нечестия, что становятся обиталищем демонов, и настолько сживаются с ними, как это было с гадаринцами, что теряют разделительную грань в своем сознании между своей собственной личностью и одержащими ее демонами, т. е. в некотором смысле отождествляются с ними.