3

Рука забудь о лени.

Посмотрим, кто у чьих ботфорт

Посмотрим, кто у чьих ботфорт,

В конце–концов согнёт свои колени.

Боль затапливает меня волной, сжимая сердце в тиски; я рыдаю и стону от отчаяния; а Джексон просто поёт до тех пор, пока не засыпаю у него на руках.

Когда твой друг в крови,

На войне, как на войне

Когда твой друг в крови,

Будь рядом до конца.

Но другом не зови,

А la guerre comma а la guerre

Но другом не зови…

Ни труса, ни лжеца.

16

– Натали просила подстричь её, – сказал Джексон на следующий день, сметая состриженные волосы в совок, – Пойдёшь со мной?

Я кивнула, и направила длинную ножку вентилятора на себя. После трёх работающих фенов в помещении салона было невыносимо душно, а на мне была закрытая кофта и узкие джинсы. Синяки расцветали фиолетовым цветом по всему моему телу; и я решила не пугать клиентов и не расстраивать Джексона лишний раз.

– Она говорила мне, что хочет перекраситься, – говорю я, наслаждаясь потоками воздуха, бьющими в моё лицо.

– Да? – Джексон воодушевился, – В какой цвет?

– Не знаю, – я облизнула пересохшие губы и почесала подбородок, – Но говорила о кардинальных переменах.

– Так, я просто обязан ей позвонить, чтобы узнать, – прокудахтал он за моей спиной.

Хлопнула крышка мусорного ведра, в которое полетели волосы. За стенкой включился солярий, громко загудела вентиляция. Джексон появился в поле моего зрения и поморщился:

– На улице двадцать семь, а они под лампы прут. Где логика?

– Не знаю, – промычала я, – Духота невыносимая.

– Тебе только паранджи не хватает, – фыркнул Джексон, – Что за херня с тобой приключилась?

– Неважно, – лениво пробормотала я, разлепив один глаз, – И не начинай, пожалуйста.

– Ладно, ладно. Я не твоя мамочка, – он нахмурился и посмотрел в журнал, – Больше никого не записано. Давай закругляться.

– Ещё час до закрытия, – я устало потёрла шею.

– Ну и что? Больше никто не придёт, – Джексон пожал плечами и сложил руки на стойке. Толкнув меня плечом, он подёргал бровями, – Пошли. Я помогу с уборкой.

– Валяй. Пылесос в подсобке, – я махнула рукой и невольно улыбнулась, – Я солярии помою и кабинеты.

– Опять на меня общий зал спихиваешь? – прищурился он.

– Ты сам вызвался, – фыркнула я в ответ на его недовольное лицо, – Пока убираемся, полчаса пройдёт, и закрою кассу. А то меня уволят.

– Не уволят, – Джексон потрепал меня по макушке, взъерошив мою чёлку, – Хозяйка меня любит. Да и ты ей нравишься.

– Это пока я работаю до закрытия, – я встала с высокого стула, и направилась в маникюрный кабинет, – А если я буду уходить на час раньше, она мигом найдёт мне замену.

– Блин, открыть бы своё дело, – вздохнул Джей–Джей, – Чтобы приходить, когда захочешь; уходить, когда захочешь.

– Тогда ты ни хрена не заработае–е–ешь, – крикнула я, вытирая пыль со стола и собирая мусор.

Пока я ходила между кабинетами, протирая полки и столики; заменяя мусорные мешки в вёдрах и расставляя на место косметику; Джексон пылесосил общий зал и подсобку. Набрав воды, я прошлась влажной тряпкой по полу и оставила её ему, ехидно усмехнувшись. Солярии я протёрла быстро, параллельно сняв показания и записав их в блокнот. Пока Джексон намывал каменную плитку на полу, я внесла все данные в журнал; закрыла кассу и убрала чек в ящик.

Оглянув довольными взглядами чистый зал, мы выключили свет и поставили дверь на сигнализацию. Джексон потянул меня в сторону центра, решив подышать свежим воздухом и пройтись пешком.

– Будешь хот–дог? – спросил он у очередного киоска, который мы почти прошли мимо.

– Нет, – проскулила я, – Мороженое давай. Я сейчас расплавлюсь.

Моя одежда прилипла к телу; а чёлка начала раздражать без меры. Если бы я знала, что под ней лоб обливается потом, я бы сделала её зимой, а не летом. Или вообще бы не сделала.

– Окей, жди здесь, – Джексон нырнул под козырёк, оставив меня стоять на тротуаре в гордом одиночестве.

Я глубоко вздохнула и вытянула руки вперёд, разминая затёкшую спину; и заодно освежая потные подмышки дуновением воздуха. Мне посигналила проезжающая мимо машина, и я вскинула голову, чтобы посмотреть ей вслед. Она показалась мне подозрительно знакомой, но разглядеть её я не успела.

Мой мобильник взвизгнул, и я наклонилась к сумочке, чтобы найти его в её недрах. Уколовшись о спицу, я чертыхнулась; но всё–таки вытащила телефон, который продолжал разрываться на всю улицу дикими воплями.

На экране высветился номер Артура. Мне пришлось сделать успокаивающий вдох, перед тем, как снять трубку:

– Да.

– Привет.

– Привет, – ответила я, разглядывая подходящего ко мне Джексона.

Он протянул мне стаканчик ванильного мороженого, покрытого шоколадной глазурью, и желудок скрутило тугим узлом. Я толком не ела за день, перехватив только бутерброд с утра, и выпив около десяти чашек кофе.

– Хорошо выглядишь, – донеслось из телефона.