30 чашек кофе

Она осторожно развела в стороны обрывки материала. Нашарила телефон, посветила, нахмурилась. Резко поднялась и стянула с себя юбку. Он будто моментально ослеп от её абсолютно бесконечных снизу вверх голых ног и белеющего пятнышка открывшегося белья. Промелькнула неуместная мысль, что очередная его мечта увидеть её тело без одежды сбылась, но совсем иначе, не там и не так. Настя уже снова встала на колени, прижимая вывернутую наизнанку ткань одним концом к ране и обматывая повязкой остальную часть вокруг ноги. Раздались присвистывания, аплодисменты, «полечи меня тоже, сестричка!» и шиканья тех, кто находился к ним ближе. Ей было наплевать на них всех. Она что-то говорила ему, видя его бледность, а сама с облегчением слышала приближающийся звук сирены.

18. Поддержка (13–14 июня)

Она действительно вернулась домой под утро. Постаралась тихо открыть дверь. Вошла и сползла по двери вниз на пол прямо в прихожей. Светка появилась через пару секунд, встрёпанная, в её майке и с телефоном в руке, громко шепча:

— Ты — звезда инстаграмма, ю-тьюба и местных новостей!

Она уселась рядом, заглядывай ей в глаза.

— Насть, ты чего тут расселась? Сама в порядке?

Она уткнулась Светке в плечо и заревела.

— Я так испугалась, Свет… Я так за него испугалась!

Подруга отложила телефон, обняла её крепко-крепко.

— Ты героиня! Ты отважная и самая смелая! Самая-самая! Как ты тому увальню всыпала! У-ух! Помнишь, как ты в школе пацанов крапивой отделала? Тех, которые нас столкнули в неё, — Светка погладила её по голове. — Мол, всё равно руки горят, так и этим достанется. Голыми ладошками вырвала — они обалдели. Вот и ночью от тебя все обалдели! Твой-то сильно покалечился?

— Жить будет, — промычала в шею, переставая всхлипывать.

— Ты, смотрю, успела роль медсестры по полной примерить.

Настя приподняла голову.

— Халат мне в больнице выдали, чтобы я трусами и полуголым задом не сверкала.

— Ну, ты же посверкала перед кем надо, чтобы он в себя пришёл?! Или, точнее, окончательно с ума сошёл, — она хихикнула. Настя хмыкнула в ответ.

— Светка, ты не исправима!

— А что? Как я поняла, задет вверх и низ, но глаза, руки и середина тела у него же нормально функционируют.

Теперь они хихикнули враз. Света поднялась, удерживая Настю за плечо.

— Посиди. Я тебе ванну наберу. И чай с мятой заварю. Сама точно не пострадала?

— Точно. Спасибо! — она похлопала по Светкиной руке. — Как Полинка?

— Спит звездой на твоей кровати. Но улеглись мы поздно, — она увернулась от Настиного шлепка, скрываясь в ванной комнате и показывая указательным пальцем держать выше нос.

Настя вытерла лицо ладонями, набрала и отправила сообщение Павлу.

«Я дома»

«Пообещай, что отдохнёшь!» — он ответил, не обращая внимания не ноющее тело, напичканное лекарствами.

«И ты! Я посплю с Полей днём. Сейчас всё равно не усну» — хотя почувствовала накатывающую усталость.

«Я говорил, что ты потрясающая?» — МОЯ потрясающая — добавил про себя.

«Да, но скажи ещё раз» — она улыбнулась, смаргивая новые слёзы.

«Ты потрясающая! Красивая! Смелая, чуткая и решительная! Ты для меня чудо» — перед глазами мелькнули её ноги, и защипало в них, как в тот момент, когда он понял, что она перевязывает его своей шикарной юбкой.

«Сейчас я больше похожа на чудо в перьях. Светка мне ванну готовит» — она, наконец, скинула обувь.

«Насть, я твой должник» — он понимал, что она может рассердиться, но он был не только благодарен ей за её собранность и действия, он был ею восхищён — хотелось повторять ей об этом снова и снова, как и молчать, потому что внутри крепло чувство взаимности между ними, не нуждающееся в оглашении.

«Конечно. Ты мне должен вторую часть настоящего свидания» — усмехнулась и прикоснулась к своим губам, ощущая на них его поцелуи.

— Прошу, бесстрашная покорительница падающих пред тобой ниц и укладывающихся штабелями мужчин, — Светка распахнула дверь, приглашая её жестами внутрь.

Она провалялась в ванне до остывшей воды. Чистая, разомлевшая, укутанная в длинный халат заботливыми руками Светки и ею же усаженная на диван пить ароматный чай. Подруга забралась рядом, поджав ноги, и уставилась на неё горящими любопытством глазами. И Настя рассказала ей о нём, об их кофейной связи, поселившейся внутри и захватывающей там всё больше и больше места.

— Настён, а чего грустишь-то? Он поправится, подождёте еще немного — вам, как я вижу, не привыкать и терпения не занимать.

Настя сцепила пальцы в замок.

— Я саму себя боюсь. Я с ним всего хочу. Кофе пить по утрам, ужин ему готовить, с Полей их познакомить, чтоб он меня в своем гамаке покачал. Све-ет, так нахлынуло, что смывает меня, и мне страшно его такой волной спугнуть.