30 дней моей мести

― Отстань. Лучше бы поблагодарила его за отдельную палату.

― Обойдётся. Должна же быть от твоего… хорошо, пусть будет ухажёра, не стану материться при ребёнке, в отличие от некоторых… хоть какая-то польза, ― фыркнула Селезнёва, хватая в охапку детские баночки и начиная бегать по комнате, расставляя всё по специальным полочкам, выделенным для нового члена семьи.

― Он вообще-то тебе ничего не должен.

― А ты не защищай его. Ничего, не обеднеет, ― во входной двери заскрежетал ключ. ― Ну, наконец, ― хозяйка пошла встречать гостей, прибывших во главе с мужем. ― Где вас носило? В соседний город ездили?

― Да попробуй найди твоё постное печенье, ― отмахнулся Паша, скидывая как попало обувь и гремя стеклом в пакетах.

― С коляской теперь в коридоре стало тесновато, ― зажавшись в углу, Сан Саныч, с трудом согнувшись, расшнуровывала свои ботильоны.

― В квартире теперь в принципе стало тесно, ― заметил Миша, передавая в свободные руки ещё два пакета.

― Намёк тоньше не бывает, ― Ульяна оставалась стоять на пороге комнаты, покачивая Елисея, чтобы не мешать столпотворению. ― Сама знаю, что мне пора искать отдельную квартиру.

― Нафига? ― ехидно поиграла бровями Кристина. ― Глядишь, месяц-другой и переедешь к своему бойфренду.

― У меня нет бойфренда.

― А что, он уже звал? ― удивилась Саша. Паша скрылся на кухне, и теперь она могла нормально пробраться в ванную помыть руки.

― Судя по стихам, что он шлёт ей перед сном, скоро будет делать предложение, ― с готовностью наябедничала Селезнёва, успевшая в машине, по пути из роддома сунуть нос в телефон подруги.

― Тебе не надо молока сцедить? ― хмуро осадила её Матвеева.

― Я тебя умоляю. У меня его и так пока кот наплакал. Для этого и придётся пить… ― мамаша без восторга достала из пакета яркую коробочку. ― Чай для лактации. Огонь. Все будут торт с шампанским глушить, а я чай с печеньем.

― Ты знала, на что шла.

― Вообще-то, этот момент я не предусмотрела… А виски нафига?

― Это моё, ― Ульяна забрала бутылку.

― Не поняла. Ты же сказала, что пить не будешь.

― Нет. Я сказала, что не буду пить шампанское. Так что я решила пойти по вискарику.

― А как же женская солидарность?

― Женская солидарность не сует нос в чужие сообщения.

― А ну отдайте мне зайку и бодайтесь дальше, ― к ним подоспела Сан Саныч, в предвкушении потирающая ладошки и бережно принимая причмокивающего и дрыгающего ножками младенца.

― Кто бодается? ― удивилась Кристина. ― Мы просто общаемся.

― Ага. Чё я зря языком молоть буду? Если она мне надоест, я её просто отравлю. Готовка-то теперь полностью на мне, ― миролюбиво целуя Селезнёву в макушку ответила Ульяна, разгребая со стола огромные букеты, которые надарили вчера на выписку. И это только те, что от них. А в выходные к Елисею съедутся все бабушки и дедушки с подарками, так ещё полцветочного подарят.

― Господи, вы и родители… ― кажется, этот ребенок обладал удивительным даром из всех делать счастливых дебилов, потому что Саша улыбалась так же по дурацки, как и недавно Ульяна. ― Не могу в это поверить. Чему вы детей-то можете научить?

― Ну… ― пожала плечами Кристина, открывая упаковку жёлтого полосатика и занюхивая запах рыбы, словно уже год сидела на строжайшей диете, а не только на днях уминала креветки под безалкогольное пиво. ― Характер выработается сам, а вопросы он задавать будет папе. Да, папа? А мама будет молчать, чтобы сойти за умную. Да, папа?

― Так точно, ― промычал папа, ища взглядом чистые стаканы на полке.

Неудачный ответ. Селезнёва с видом оскоблённой царицы обернулась к мужу.

― Стоп. То есть ты подтверждаешь, что мать тупая?

Миша, вежливо подвинув Ульяну, чтобы протиснуться вглубь кухни, негромко засмеялся. На его шее болтался неизменный фотоаппарат. Вчера и сегодня он на безвозмездной основе работал личным семейным фотографом, запечатляя первые дни жизни главного виновника намечающейся пьянки.

― Так, ладно, ― поторопил он всех, меняя тему. ― Давайте отмечать. У нас же целых два повода!

― А какой второй? ― не поняла Матвеева.

― Как что? А кому, наконец, дипломную работу одобрили?

― А… Ну да.

― Как ты уболтала своего старого маразматика?

― Заявилась к нему домой в наряде монашки, ― на неё недоверчиво уставились несколько пар глаз. ― Ну, почти. Напялила самую закрытую кофту, самую длинную юбку, повязала платочек на голову. Его жена подумала, что я из секты и пришла толкать речи про религию.

Миша уже ржал в голос, как конь.

― А сам препод чё?

― Да вот тоже поржал. Чаем напоил, проверил мои исправления и отпустил с богом. Но взял слово, чтобы я в таком же виде на защиту пришла.

― Ну и зря, ― заметила Кристина. ― Надо было дожать его. Наоборот, припереться в коже и с плёткой, чтоб его Кондратий хватил. А так получается, что он своего добился.

― Ага. А диплом бы мне тогда только снился, да? И вообще, в мои жизненные планы не входит довести пенсионера до гроба. Я слишком нежная натура, чтоб такой грех на душу брать.

― Нежная она. Я вас умоляю. Эй, а ну клешни убрал! Это моё! ― Пашу яростно принялись лупасить по пальцам, нырнувшим в коробку с печеньем для беременных.