30 лет спустя (СИ)

— Артем, давай, ты объяснишь мне, что мы все же разыскиваем, и я сама буду с людьми разговаривать, — сделала предложение лисичка, когда мы были на полпути к указанному кладовщиком зданию библиотеки. — Иначе, боюсь, после нас тут, в деревне, одни идиоты могут остаться.

Пришлось экстренно вводить мою спутницу в курс дела. Без подробностей, про Пробойник, способный открывать порталы между мирами, вообще не стал конкретизировать, сказал только, что очень важный артефакт ищу.

Вот определенно, у людей, живущих здесь, очень мало развлечений в их жизни. Пока мы с Химари несколько минут посереди улицы стояли, вокруг нас начал народ собираться. Нет, напрямую не лезли, просто глазели издали, переговариваясь между собой. На их глазах мы и по ступенькам крыльца зашли в местную библиотеку.

— Здравствуйте, молодые люди, — встретила нас хозяйка здешнего заведения, старенькая сухая женщина, кутающаяся в серую пуховую шаль.

— Здравствуйте… — взяла на себя главную роль Химари. Я, как уговаривались, встал чуть позади от моей спутницы, не мешая ей вести беседу.

— Да, жил у нас в конце девятнадцатого — начале двадцатого века католический монах. Все хотел здесь свой католический костел поставить. Разрешение то от властей в Тобольске он каким-то образом получил, а вот настоятель местной церкви все время против был. — Принялась за рассказ эта женщина, сильно увлеченная историей своего родного края. — Первый свой храм, монах Луис затеял строить прямо тут, в самом Покровском, только люди, науськиваемые православным священником сильно против были, и он, продав недостроенное здание, начал строить новый храм в пяти верстах от нашего поселка, на Тобольском тракте.

— А что в том, им построенном храме сейчас? — Не удержался я от вопроса, услышав о возможном скором конце моего пути.

— В храме то? Ничего в нем нет. С тех пор, как у падре Луиса случился апоплексический удар вследствие измены его ученика, Гришки Распутина, так он и стоит заброшенный. Все местные его десятой дорогой обходят.

— Скажите, — продолжила вопросы лисичка, я прямо поразился, насколько у нее тонко и незаметно получалось вплетать ментальные ниточки в ткань разговора, — а после этого католического монаха, наверняка ведь, остались личные вещи, переписка, прочие документы, где они могут быть сейчас?

— Личных вещей почитай, что и не осталось вовсе, Гришка у своего учителя все подчистую вынес, а документы были. Их сначала нашему поселковому старосте сдали, а в двадцать седьмом, когда я тут библиотеку организовывала, все эти бумаги ко мне передали. Я пыталась их разбирать, но там все на латыни записано, так все в одном ящике и лежит у меня в подсобке, мешается. А выкинуть их рука не поднимается, все же история края. Удача +1, — по своему дополнила слова библиотекаря Система.

Глава 17

И снова колеса вагонные выбивают дробь, уже ставшую настолько привычной, что я замечаю не ее саму, а отсутствие оной во время остановок на станциях и полустанках. Химари, разумеется, трясется, сидя на нижней полке, рядом со мной, выспались мы уже, кажется, на полжизни вперед. Куда мы едем? В Санкт-Петербург, ставший уже как четверть века назад Ленинградом. Именно туда в конечном итоге направил стопы свои обворовавший своего учителя и наставника Григорий Распутин. И таки да, это оказался именно тот, позднее ставший известным всему миру чернокнижник. А я, признаться, вообще первоначально на подобное удивительное совпадение имен в рассказе старой библиотекарши никакого внимания не обратил. Как по поводу подобного совпадения имен частенько шутил отец: да мало ли в этой Бразилии донов Педро! Ан, вовсе и не совпадение тут было!

Еще мы с Химари не поленились, сбегали, изучили построенную Луисом Ломбалем церковь. Даже надежда при виде очень знакомых по Парагваю конструкций всколыхнулась: а вдруг тут расположен уже вполне функционирующий портал в иной мир? Но чуда не случилось. Все было глухо, причем, в буквальном смысле: коридор заканчивался стенкой, сам проход на ту сторону пробит не был. Чуть позднее я даже отыскал в предоставленной мне библиотекаршей переписке письмо, так и не отправленное падре Луисом в Рим по причине сразившей его болезни. В том черновике, написанном, кстати, по-итальянски, а вовсе не на латыни, святой отец извещал свое начальство о случившейся покраже, перечисляя точный список украденных ценностей. Так что, отправляясь в Ленинград, мы с Химари теперь точно знали, что Пробойник волей судьбы в свое время оказался именно у Распутина. Я потихоньку приближался к цели своего затянувшегося путешествия.

Вокзал Ленинграда, несмотря на поздний час, был многолюден и суетлив. Переждав толчею при выходе из вагона, в числе самых последних вступили мы на перрон.

— Куда теперь, в гостиницу, или сразу на Гороховую отправимся? — Задала мне вопрос Химари. И таки да, благодаря все той же библиотекарше, знавшей о ее знаменитом соотечественнике необычайно много фактов, последний адрес Григория Распутина, по которому он проживал до самой своей смерти нам был известен.