30 сребреников

— Отец! — весьма побитая жизнью женщина упала на колени, — исповедайте и причастите моего сына, молю вас! Я не хочу, чтобы он умер без священника рядом.

Брат Иаков тут же согласился.

— Идите, — он повернулся к нам, — я вас догоню.

— Оставить вас ночью одного в таком месте? — я покачал головой, — идём вместе.

Женщина нас повела вглубь каменных кварталов, где с каждым шагом тьма всё больше сгущалась за нами.

— Почему ты не обратилась к своему священнику? — поинтересовался я.

— На дворе ночь синьор, — поклонилась она мне, не сбавляя шага, — никто не согласится.

— К умирающему? — удивился брат Иаков.

Она лишь кивнула и вскоре показала на дом, в котором все окна были темны. Хорошо, что мы купили фонарь, так что ещё хоть что-то освещали. Дом был на большое количество людей, виднелись просто завешанные тканями проходы в другие комнатки, из множества которых состоял этот дом и в одной из них, затхлой и вонючей, свет от нашего фонаря осветил простую лавку, на которой лежал ребёнок лет десяти с сильно вздувшимся животом.

— Он когда последний раз ел? — поинтересовался священник у женщины, опередив мой вопрос.

— Я не помню отец, — та пожала плечами, — я болела, так что не могла работать.

Монах подошёл к лавке, опустился перед тяжело дышащим мальчиком на колени и стал с ним разговаривать, тот едва шевеля губами, отвечать.

— Иди спроси у соседей похлёбку, мы заплатим за неё, — приказал он женщине, — нужна именно похлёбка, не хлеб и не каша.

— У вас есть деньги брат? — удивился я.

— У нас есть, — поправил меня он.

— Король пока не дал ни гросса, — напомнил я ему.

— Брат Иньиго, — взгляд терпеливых и добрых глаз пристально посмотрел на меня, — мы действительно будем решать вопрос финансирования, стоя у постели умирающего?

— Алонсо, дай ей самую маленькую монету, что у нас есть, — вздохнул я и парень с большим неудовольствием выдал ей что-то из байокко.

Сжав в кулаке мелочь, она бросилась по комнатам и вскоре принесла миску, в которой что-то и правда плавало.

Отец Иаков взял, попробовал сам и только потом попросив ложку, влил в рот ребёнка немного похлёбки. Затем убрал посуду и взяв мальчика за руку, стал молиться.

— Э, нет! — увидев, как женщина попыталась доесть остальное, я приказал Бернарду забрать у неё еду, — ты заработаешь себе сама. Эта еда только для своего сына.

— Я вас привела, чтобы вы его причастили перед смертью, — мгновенно она превратилась в злобную фурию, когда у неё отняли еду, — а не кормили!

Взгляды Алонсо и Бернарда стали злыми.

— Сеньор Иньиго, она могла специально не кормить ребёнка, чтобы от него избавиться, — высказал управляющий мои собственные мысли.

— Слышишь ведьма, — мне хоть и было плевать на неё, её ребёнка и всё что мне хотелось, так это быстрее попасть в тёплую кровать, но отец Иаков точно не оставит эту ситуацию как есть, а поэтому нужно было вмешаться в неё и мне, — мы в городе два месяца, если по истечении их я узнаю, что ребёнок умер, ты отправишься на виселицу за убийство. Я понятно изъясняюсь?

— Будь прокляты вы и тот час, когда я решила позвать вас в свой дом, — с ненавистью плюнула она в меня.

— Может его в монастырь отдать? — спросил я у отца Иакова, — в женский же девочек отдают, если их родители не могут их содержать.

— Я поговорю с настоятелем, — согласился со мной он, затем повернулся к его матери и мирным тоном сказал, — ты слышала моего брата дочь моя. Если мальчика примут в монастырь, я заберу его, если нет, то ты должна работать, чтобы он жил.

— Пошли прочь! — она плюнула и в него, — не хочу вас больше видеть!

— Идите, будите добрых христиан отец Иаков, у вас это лучше получится, чем у нас, — вздохнул я, поняв, что если мы сейчас уйдём, с ребёнком может точно случиться несчастье и бегать потом по городу в поисках этой женщины мне совсем не улыбалось.

Он видимо думал ровно так же, как и я, так что пошёл по комнатам и вскоре пришёл с двумя мужчинами, которые осторожно посмотрели на нас, а особенно на вооружённых мечами Алонсо и Бернарда.

— Берите лавку и на ней несите его, — распорядился брат Иаков.

— Задаток хотя бы дайте, — проворчал один из них, — тащить человека в ночь, такое себе занятие, хоть и помощь вам отец.

Брат Иаков повернулся ко мне. Я возмущённо посмотрел на него в ответ. Он попросил.

— Прошу тебя брат Иньиго, ради милосердия.

— Этот священник нас разорит, — вздохнул я, махая Алонсо и тот стал торговаться с мужчинами, за какую сумму точно, те донесут парня до монастыря.

Спустя пять минут все стороны остались довольны, ну кроме матери ребёнка и заплатив им небольшой аванс, мы направились наконец в обратный путь. Купленную ранее еду я из принципа сказал забрать тоже. К этой женщине, явно пытавшейся уморить ребёнка голодом, жалости не было не только у меня.

Только к середине ночи мы прибыли в монастырь, ещё около часа пытаясь добиться, чтобы нам открыли ворота. Бернард уже было попытался выбить калитку, но на счастье появился сонный привратник, который нам её открыл.

— Перенесём его пока к нам, — решил брат Иаков.