Читаем 30 Световых лет. Пикник. Иллюстрированная история полностью

Сергей Горцев:«Червоны гитары», «Скальды», Немен, «Будка суфлера» - мои любимые с давних времен. А ты можешь кого-то выделить из польских музыкантов?»

Эдмунд Шклярский: «Самый  почитаемый и любимый Немен. Помнится, когда слушатели были недовольны, что он стал играть в другом стиле, то страдал не только он, но и его автомобиль, который  мазали краской».

Сергей Горцев: «Как-то мы с тобой говорили, что трудно найти на нашей сцене таких статичных артистов, как Эдмунд Шклярский. Ты соглашался. Вот у нас был несколько дней назад «Ю-Питер»… Вячеслав Бутусов переплюнул тебя! Отошёл в глубину сцены, закрыл глаза и «честно отработал полтора часа». Но с другой стороны, такой не очень подвижный человек, как Борис Гребенщиков, как-то прыгнул на спину, и задрал ноги вверх, подчёркивая какой-то эмоциональный момент. А у тебя было, когда ты отходил от своей манеры выступления?»

Участие художника Лео Хао в оформлении «пикниковской» сцены началось с тура «Полнолуние», для которого Лео нарисовал металлические розы для кулис, обрамляющих центральное полотно бэк-дропа.

Эдмунд Шклярский: «Может, это и было во времена музицирования в институте, когда это происходило с какими-то возлияниями… Красили ногти и физиономии. И тогда вот, наверное, я себе кое-что на сцене позволял. И потом… Если бы я учился в каком-то театральном училище,  где заставляют терять стыд и совесть, наверное, я бы делал то, что мне делать противоестественно. А поскольку не обладаю такими навыками, я не могу это делать. Делаю только то, что могу».

Сергей Горцев: «А случались какие-то чрезвычайные обстоятельства? Ходулист(человек на ходулях) знаю, у вас иногда падает… »

Эдмунд Шклярский: «Да, в прошлом году  в Белоруссии. В Гомеле поставили фонарь, о котором не предупредили. Ты же знаешь, на сцене темно. Он упал, сломал руку... Но концерт не прервали… Более того, потом он по контракту поехал в Германию и там тоже отработал…»

Сергей Горцев: «В твоих  песнях, особенно в последних альбомах, ты как бы подчёркиваешь отрицательные моменты сегодняшней действительности:»

В сладкий сон погружен,


В круге вечных фантазий,


Не заметит и он


Этой жизни чумазой...

Эдмунд Шклярский: «Ну, это, даже не отрицательное, а то, что есть».

Сергей Горцев: «А что конкретно больше всего сейчас трогает, волнует, цепляет и возмущает?»

Эдмунд Шклярский: «Возмущает… Вот включи телевизор. Всё, что там будет происходить и возмущает... Я бы выделил такой момент, как обесценивание человеческой жизни. Особенно это удивительно, когда, к примеру, образование поднялось на какую-то планку. И с этим грузом образования и культуры, человек позволяет себе делать худшие вещи, чем тот, кто, будучи папуасом, ел кого-то, не ведая, что творит. Сегодня человек делает то же самое, только делает это культурно, с образованием…»

Сергей Горцев: «В этом кто-то виноват?»

Эдмунд Шклярский: «В этом виноват сам человек. Потому что внутри сидит то самое низкое, которое человек должен в себе уничтожить».

Сергей Горцев: «Путём саморазвития? Анализа?»

Эдмунд Шклярский: «Путём размышлений. Потому что если, к примеру, человеку давать неограниченную власть, то он становится тем самым, кого, к сожалению, мы сейчас наблюдаем. Часто происходит испытание безграничной властью: я нахожусь на ступень выше, и вот это делает человека отвратительным. Самое большое искушение, которое мало кто может преодолеть...»

Сергей Горцев: «Эдмунд, сейчас у тебя тоже пошёл очередной круг испытания медными трубами. Я посмотрел твой сайт, там такие восхваления, восторги. Радуются, говорят, что такого не было никогда...»

Эдмунд Шклярский: «Так это же игра... Мы играем в игру, в которой,  допустим, к тебе приходят в гости и хвалят твой салат».

Сергей Горцев: «А я повар?»

Эдмунд Шклярский: «И я знаю цену этому салату. Но по условиям игры его так или не должны его особо ругать, потому что они пришли в гости».

Сергей Горцев: «Но они могут не прийти в следующий раз».

Эдмунд Шклярский: «Да, они могут не прийти, но это, тем не менее, какая-то зависимость друг от друга, определенные правила игры».

Сергей Горцев: «Сейчас группа на вершине, я так понимаю. Рейтинги, наполняемость концертов…»

Эдмунд Шклярский: «Тьфу-тьфу-тьфу… Как ни странно, не зависимо от того, что нас пугают кризисом, у нас увеличилась по сравнению с прошлым годом посещаемость концертов. Но кризис только впереди. Поэтому я как раз не очень люблю, когда гладко. Ещё в прошлом году были разговоры, что слишком всё гладко. Поэтому, как бы не было того, что было. Лучше когда это всё как-то чередуется».

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука