30 вопросов, чтобы влюбиться

Мы с Ксюней не то чтобы прям подружки. Мы общаемся-то исключительно в кружке. Она на класс младше и вообще вечно хмурая. С такой не особо подружишься. И тем более сразу о брате расспрашивать… Что она подумает?

– Ну, ты же понимаешь, это уже не моя проблема, – Анжелика припечатывает меня взглядом к невидимой расстрельной стене. Прям Сталинский взгляд – аж холодок по коже. – Можешь отказаться. Тогда мы с Валей от души посмеемся.

Неужели и второй мой секрет раскрыт? Как она догадалась? Я же вроде шифруюсь неплохо. Все так очевидно?

Сердце – в пятки, душа – в небо. Раз, два, три, четыре, пять… Вдох-выдох.

Ладно, хотя бы мозги на месте. Моя черепушка выдержит. Позора надо избежать любой ценой. Перед Ксюней и ее братом не так стремно, как перед Валей. Была не была.

И я соглашаюсь на сделку.

Глава 1.

После третьего урока я бегу в столовую со всех ног, чтобы занять очередь. Время обеда – полшколы стягивается поесть. В этот раз мне везет. Кабинет литературы на первом этаже, неподалеку. Я быстро прибегаю и становлюсь всего лишь пятой. Даже беспокоюсь, успеют ли подтянуться Анжелика, Валентин и другие, а то придется пропускать.

Но очередь ползет медленно. Три первые девчонки долго думают, что выбрать из комплексных обедов. И у меня появляется время пораскинуть мозгами.

В Ликином списке целых тридцать вопросов. Она дала мне всего месяц.

Господи, зачем ей знать, какой у него размер обуви? Серьезно? Она ему кроссовки собралась дарить в качестве подката?

Ладно, допустим, это я смогу раздобыть. Но как узнать, кто его первая любовь? Была ли она вообще?

Ксюня тоже может о таком не знать. Откровенничать со мной кто-то из них вряд ли будет.

Однако больше всего добивают последние вопросы, которые Коростылева задала о себе любимой: знает ли ее Бархатов, что о ней думает.

Как об этом всем спросить невзначай? Она совсем поехавшая?

Вздохнув тяжело, я пробегаюсь по вопросам снова. Лика прислала их гугловским файлом. Видимо, прямо туда мне и вписывать ответы.

Взбрендило же ей…

Неужели такой, как она вообще нужно добиваться парня? Мне казалось, стоит ей лишь подмигнуть, и любой к ней сам подскочит, сразу с букетом и валентинкой.

Бархатов, видите ли, ее намеков не понимает. Он слепой разве? Красоту-то мог бы и разглядеть. Он меня уже бесит, потому что приходится из-за его невнимательности теперь что-то выдумывать, как-то действовать, сближаться с Ксюней против своей воли и ее.

Аркгх!

Хочется перебить здесь посуду и повыкидывать салаты из пиал. Как вспомню, что Анжелика меня видела с отвалившимся силиконом, так сразу краснею по самое темечко. Не думала, что выражение «сгорать от стыда» настолько буквальное. Я прям чувствую эти ожоги изнутри и снаружи. И мне даже поделиться не с кем.

Еще солнце из огромных окон столовой меня дожаривает. Оно легко отсвечивает от всех металлических поверхностей: витрины, столов, стульев, которыми помещение заполнено. И от глянцевых стен, выкрашенных в небесно-голубой. И даже от стекол картинок с натюрмортами. И все эти лучи бьют в меня.

Анжелика с Валентином подходят ровно в тот момент, когда я приближаюсь к кассе. За ними скачут Еловская Вера и Кузьмин Вова. Все уже с подносами. А я только теперь понимаю, что не взяла ничего, кроме приборов. Хватаю первый попавшийся салат с лавки. В очереди раздаются недовольные возгласы.

– Я им занимала, – спешу оправдаться.

Несколько человек цокают, но я не реагирую больше.

– Спасибо, – Валентин подтягивает уголки рта наверх, вставая за мной в очередь к кассе, и это все окупает. Ради этой сжатой улыбки я готова хоть все очереди в городе отстоять, лишь бы он всегда следовал за мной.

Он так близко. У меня аж мурашки. Его дыхание мятным бризом спадает на мои щеки. Мне кажется, они уже алые или около того. Жарко. И ладони потеют. Предательски. А сердце-то как стучит, вот-вот вылетит прямо в его солнечное сплетение и шмякнется на пол. По-любому разобьется.

Вдыхаю его аромат. Сегодня Валентин пахнет пачули и бергамотом, наверное, новый гель для душа. Свежо. Кожа у него вся такая белая, гладкая, чуть ли не светится. Точно эльф! Даже уши немного заостренные. Ну, вылитый Леголас. Ах, мой краш с детства.

Он так вытянулся за последний год, так возмужал. Теперь за ним многие девчонки из драмкружка и не только бегают. А я его и мелким любила, между прочим, до того, как это стало мейнстримом.

Парень опускает на меня васильковый взгляд, и я прячу влюбленные глаза в его груди. Руки против моей воли потянулись к нему. Сама не понимаю, как стала чистить его значок «Звезда гимназии – за артистичность». Такие значки дают не каждому – только достигшим успеха ученикам. Валин талант все признают. Марина Антоновна, руководитель нашего драмкружка, сама его когда-то позвала, увидев исключительные способности в тогдашнем пятикласснике.

– Что там? – спрашивает Валентин недоуменно.

Я делаю вид, что чищу его значок от въевшейся грязи.

Ну, как чищу, измазываю собственным потом, который выделяется из меня литрами от волнения. Дуреха.